Гиппиус Зинаида
«Последние стихи»

Жалость язвящая, жаркая,

Жажда конца,

Жалобы,

Жалобы...

Узел туже, туже, Путь все круче, круче, Все уже, уже, уже, Угрюмей тучи, Ужас душу рушит, Узел душит, Узел туже, туже...

Господи, Господи, - нет!

Вещее сердце верит!

Боже мой, нет!

Мы под крылами Твоими.

Ужас. И стоны. И тьма... - а над ними

Твой немеркнущий Свет!

15.

О ПОЛЬШЕ

Я стал жесток, быть может... Черта перейдена. Что скорбь мою умножит, Когда она - полна?

В предельности суровой Нет "жаль" и нет "не жаль"... И оскорбляет слово Последнюю печаль.

О Бельгии, о Польше, О всех, кто так скорбит Не говорите больше! Имейте этот стыд!

15.

ЕМУ

З.Р.

Радостные, белые, белые цветы... Сердце наше, Господи, сердце знаешь Ты.

В сердце наше бедное, в сердце загляни... Близких наших, Господи, близких сохрани!

15.

ОН

Он принял скорбь земной дороги, Он первый, Он один, Склонясь, умыл усталым ноги Слуга - и Господин.

Он с нами плакал - Повелитель И суши, и морей. Он царь и брат нам, и Учитель, И Он - еврей.

15.

ВТОРОЕ РОЖДЕСТВО

Белый праздник - рождается предвечное Слово, белый праздник идет, и снова вместо елочной восковой свечи, бродят белые прожекторов лучи, мерцают сизые стальные мечи, вместо елочной восковой свечи. Вместо ангельского обещанья, пропеллера вражьего жужжанья, подземное страданье ожиданья, вместо ангельского обещанья.

Но вихрям, огню и мечу

покориться навсегда не могу,

я храню восковую свечу,

я снова ее зажгу

и буду молиться снова:

родись, предвечное Слово!

затепли тишину земную,

обними землю родную...

15.

ТОГДА И ОПЯТЬ

Просили мы тогда, что помолчали

Поэты о войне; Чтоб пережить хоть первые печали

Могли мы в тишине.

Куда тебе! Набросились зверями:

Война! Войне! Войны! И крик, и клич, и хлопанье дверями...

Не стало тишины.

А после, вдруг, - таков у них обычай,

Военный жар исчез. Изнемогли они от всяких кличей,

От собственных словес.

И, юное безвременно состарив,