Казакова Римма
«Стихи»

Но хоть чуть-чуть очнется вдруг, живем - как истинно живые: из первых книг, из первых рук, из самых первых губ, впервые. Римма Казакова. Страна Любовь. Москва, "Молодая Гвардия", 1980.

* * * Я не здесь. Я там, где ты...

В парках строгие цветы. Строгий вечер. Строгий век. Строгий-строгий первый снег.

В первом инее Нева. Беспредельность. Синева. Чьи-то окна без огня. Чья-то первая лыжня.

Опушенные кусты. Веток смутные кресты. И, медвяна и седа, вся в снежинках резеда.

Длинных теней странный пляс и трамваев поздний лязг... Сладко-талая вода. Сладко-тайная беда.

Неразменчиво прямой ты идешь к себе домой, на заветное крыльцо, за запретное кольцо.

Там тебя тревожно ждут, электричество зажгут, на груди рассыпят смех и с ресниц сцелуют снег...

В ваших окнах гаснет свет. Гаснет четкий силуэт. Гаснет сонная волна. Остается тишина.

Остается навсегда в тихих блестках резеда, строгий вечер, строгий век, строгий-строгий первый снег... Вечер поэзии. Репертуарный сборник. Москва: Искусство, 1964.

ПОМПЕЯ В конце печальной эпопеи, перевернувшей жизнь мою, я на развалинах Помпеи, ошеломленная, стою.

В нас человек взывает зверем, мы в гибель красоты не верим. Жестокость!

Парадокс!

Абсурд! В последний миг последней боли мы ждем предсмертной высшей воли, вершащей справедливый суд.

Но вот лежит она под пеплом, отторгнутым через века, из огненного далека с моим перекликаясь пеклом.

И, негодуя, и робея, молила, плакала, ждала. Любовь, заложница, Помпея, зачем, в стихи макая перья, такой прекрасной ты была?

За хлестнута глухой тоской я. Нет, гибнуть не должно такое! Ах, если бы! О, если бы... Но под ногами - битый мрамор: обломки дома или храма, осколки жизни и судьбы.

Вернусь домой к одной себе я, найду знакомого плебея по телефону, доложив, что хороша была Помпея! А Рим... Рим, Вечный город, жив. Римма Казакова. Страна Любовь. Москва, "Молодая Гвардия", 1980.

* * *

Сойди с холма и затеряйся разом в траве, коль