Бальмонт Константин
«Прощальный взгляд»

Эдгар По мог бы сказать слова, которых он не произносил:

Кто любит мед и млеко,

Ведет его дорога

От Богочеловека

До Человекобога.

Но все свои желанья

Исчерпав до свершенья,

Он выберет страданье

Как средство достиженья.

И за стеной Чертога

Есть путь, вне дней и века,

От Человекобога

До Богочеловека.

Он мог бы также сказать, чего он не говорил:

Кто жил на устьи многих рек,

Текущих в Океан,

Тот знает: Богочеловек

Самой судьбой нам дан.

И тот, кто выбрал красный цвет,

Как светоч маяка,

Сквозь страсть своих недолгих лет

Уходит он в века.

И тот, кто выбрал черный цвет,

Как верный свой наряд,

В душе он пламенем одет,

И вызвездил свой взгляд.

Но все цвета, как слитность струй,

Как кровь пронзенных рук,

Один Вселенский поцелуй,

Один стозвонный звук.

В тревоге суеверной и зоркой Елена Уитман обращает внимание на то, что из переставленных букв, составляющих заветное имя Edgar Рое, возникает анаграмма A God-peer - Пэр Бога-Богоравный - и видит в этом злое означенье, которое не от человека и не от ангела. Но тот, кто в ночи боролся с Богом, не Богоравный ли он, хотя бы он стал хромцом в великой этой борьбе, на которую с высот глядели звезды и которую слышащим сердцем своим восприяла чуткая Мать-Земля? И не возлюблен ли Богом - Богоравный, боровшийся с Богом?

И зачем не продолжила - зачем не окончила эту тонкость игры, это чтение имени - та, которая умела читать звездные узоры и повести влюбленных цветов? Кончу за нее. Те женщины, которые любили Эдгара По сполна и которые не побоялись принять его целиком: женщина-ребенок