Мандельштам Роальд
«Алый трамвай»

На охоту! На охоту! Смерть - микроцефалам! Смерть - болванам, идиотам! нас и так немало!

Только диких кормят мысли Проверяйте банки! У кого мозги не скисли, К бою, бумеранги!

ДОН КИХОТ

Помнится, в детстве, когда играли В рыцарей, верных только одной, Были мечты о святом Граале, С честным врагом - благородный бой.

Что же случилось? То же небо, Так же над нами звезд не счесть, Но почему же огрызок хлеба Стоит дороже, чем стоит честь?

Может быть, рыцари в битве пали Или, быть может, сошли с ума Кружка им стала святым Граалем, Стягом - нищенская сума?

- Нет! Не о хлебе едином - мудрость. - Нет! Не для счета монет - глаза: Тысячи копий осветит утро, Тайная зреет в ночи гроза.

Мы возвратимся из дальней дали Стремя в стремя и бронь с броней. Помнишь, как в детстве, когда играли В рыцарей, верных всегда одной.

НОКТЮРН

Он придет, мой противник неведомый, Взвоет яростный рог в тишине, И швырнет, упоенный победами, Он перчатку кровавую мне.

Тьма вздохнет пламенеющей бездною, Сердце дрогнет в щемящей тоске, Но приму я перчатку железную И надену свой черный доспех.

На каком-то откосе мы встретимся В желтом сумраке звездных ночей, Разгорится под траурным месяцем Ображенное пламя мечей.

Разобьются щиты с тяжким грохотом, Разлетятся осколки копья, И безрадостным каменным хохотом Обозначится гибель моя.

ДОМ ГАРШИНА

С камня на камень, с камня на камень Крылья ночных фонарей... Тихи и жутки, злобны и чутки Темные пасти дверей.

Холод ступенек, пыль на перилах, Стенка, решетка, пролет... Смерть расплескала ночные чернила, В пропасть тихонько зовет.

Здесь он стоял, в бледной улыбке, Серой тоской занемог Огненно-алый, злобный и гибкий, Проклятый богом цветок.

Красные листья перед рассветом Дворники смыли со стен. Спите спокойно, в смерти поэта Нет никаких перемен.

Спри, не тревожась, сволочь людская Потный и сладенький ад! Всякий