Слуцкий Борис
«Стихи (2)»

Между тем поэты сути, в какие дыры их ни суйте, выползают, отрясают пыль и снова потрясают или умиляют сердца без конца, без конца, без конца.

* * *

Трудно привыкнуть к мысли, что каждое утро триста профессионалов и тьмы графоманов (среди них - следующие триста профессионоалов) садятся к столу писать стихи т о л ь к о в о д н о й М о с к в е.

С одной стороны, беспокоиться нечего: стихи - будут! Не у тебя, так у соседа. С трехсот попыток московские поэты обязательно выполнят норму. (В запасе грозные тьмы графоманов.)

С другой стороны, московской зари, наколотой на шпили московских зданий, т а к м а л о! Как ее разделить на триста? (А надо оставить еще графоманам. Они все равно опишут, иные даже очень складно.)

Поэзия - не коллективна. Это - личное дело. Из десяти тысяч лягушек не сделаешь одного лосося. Из двадцати белых зайцев не слепишь одного белого слона.

Вспомнишь эти пословицы и - пишешь, стараясь не думать, кто ты: белый слон или белый заяц.

* * *

- Что вы, звезды? - Мы просто светим. - Для чего? - Нам просто светло. Удрученный ответом этим, самочувствую тяжело.

Я свое свечение слабое обуславливал то ли славою, то ли тем, что приказано мне, то ли тем, что нужно стране.

Оказалось, что можно просто делать так, как делают звезды: излучать без претензий свет. Цели нет и смысла нет.

Нету смысла и нету цели, да и светишь ты еле-еле, озаряя полметра пути. Так что не трепись, а свети.

ЧУЖИЕ ДЕЛА

Не лезь в чужие дела, не лезь в чужие дела. Не лезь в чужие дела! Могила. Точка. Железо. А впрочем, была не была. На этот раз - полезу.

Чужие дела хороши как средство от увлеченья и как леченье души, надежнейшее леченье. А кроме того, иногда не вычеркнешь этого тоже, тебе чужая беда своих несчастий дороже.

А в общем, давным-давно, с эпохи палеолита все в мире переплетено, свое и чужое - слито. И я в чужую судьбу на собственной лодочке утлой из сил последних гребу с улыбочкою немудрой.