Шестов Ю.
«Поэма “Нити”»

С овцы паршивой что возьмешь -

Так, комбикорма наберешь.

Но за забором что творилось,

Вам в детских снах бы не приснилось.

Вниманье! Там была продбаза

(Еда мила любому глазу).

И даже я там подкормился,

Свои пьяны — и я годился.

Легло бы на плечи мне прочно,

Груз тянут ноги денно, нощно.

Бродяг в котельной разговоры,

Бичей неконченые споры

О правде жизни на земле…

А рядом пар сипит в котле.

И про детей своих далеких,

И бывших жен, таких жестоких,

Непонимании людей,

Несправедливости судей,

О сроках, паспортах забытых,

И о начальниках сердитых…

Чего я только не узнал,

Пока вагоны с ними ждал.

* * *

Но если честно, то до срока

Досталась тех ночей морока.

Подряд две смены многовато.

Пульс двадцать восемь, ноги — вата…

Без всяких шуток. Испугался,

Когда до цифры досчитался.

Запомнив озаренье нови:

На каждый год — два тика крови.

Мой друг, напарник по работе,

С ним задыхались вместе в шроте,

Постарше был, но все пацан,

И тот же сердца злой канкан.

Я вспомнил год назад у гроба:

Морозно, ночь и два сугроба

Дрожжей белковых под вагоном.

Мешки-каменья рвем со стоном.

Семь-восемь ходок и валюсь

На грязный снег, не отдышусь.

И сна провал, и Витя громко:

«Очнись!» — в ночи скрип рельсов тонко.

* * *

Мне дальше жить — ему лежать.

Мне крест нести — ему не встать.

И будто голос до сих пор:

«Эх, Витя-Витя… Сдал мотор».

* * *

Вопрос: чего я надрывался

И за мешки, как клещ, цеплялся?

Работать мог бы и в тепле

Или полегче — при метле.

Но это было б слишком просто

В стране чудес, где штампик ГОСТа

Лежит на душах и мозгах,

Делах, поступках, вещих снах.

В стране «Артека» и «Орленка»

Как символ, берегли ребенка.

И лишь с шестнадцати годков

Не брать, нести мог в отчий кров.

(Но если вас научат брать,

И государство будет врать,

Что все для вас и все открыто,

Что вам отцов укор сердитый?)

И ясно, там, где потеплей,

Мне шиш казали из дверей.

А где ручонок не хватало,

Там нужен был, и лет не мало.

Я расскажу (как вам понять…).

Грузили дуст вагонов пять.

Там, где потел и дуст