Семенова Мария Васильевна
«Кубик из красной пластмассы»

Любой с пелёнок боец!

Бросаются в пламя, не зная, что слишком

Печален будет конец.

Жестокую мудрость, подобную нашей,

Постигнут в свой смертный час…

Налейте наёмникам полные чаши!

Пусть выпьют в память о нас!

Гудящее море с ветрами боролось,

По палубе брызги стеля,

Когда мы услышали сорванный голос,

Донёсшийся с мачты: «Земля!..»

В разорванных тучах проглянуло небо,

И солнце метнуло лучи,

И берег, похожий на зыбкую небыль,

Жемчужный туман облачил.

Был с нами на судне один северянин,

Он руки вперёд протянул:

«Утёсы в снегу!.. Вот мой берег буранный,

Где я расцелую жену!..»

Вскричал уроженец далёкого юга,

Смолёных канатов черней:

«Я вижу пустыню! Там плачет подруга;

Мы скоро обнимемся с ней!»

И третий, с востока, заплакать готовый,

Всем телом к форштевню приник:

Он видел вдали заострённые кровли

И слышал, как шепчет тростник.

«Мой город!..» – восторженным крикам я вторил,

Неистовой радостью пьян:

Гранитная крепость вставала из моря,

И башни пронзали туман.

Но спряталось солнце, и в отблесках молний

Седой океан опустел.

Лишь мерно катились железные волны,

Да ветер над ними свистел…

Раскинув стынущие руки,

Не видя неба в серой мгле,

Уже на том краю разлуки -

Убитый парень на земле.

Он, может, сам во всём виновен

И получил, что заслужил.

Но ток живой горячей крови

Не дрогнет больше в руслах жил.

Пусть оправдают, пусть осудят -

Ему едино. Он ушёл.

Теперь угадывайте, люди,

Кому с ним было хорошо.

А он не сможет оглянуться

Из-за последнего угла

И протрезветь, и ужаснуться

Своим же собственным делам.

Нам словно мало тех напастей,

Что посылают небеса.

С какой неодолимой страстью

Себя двуногий губит сам!..

Пока ты жив, ещё не поздно

Начать сначала бренный путь.

Там, наверху, пылают звёзды.

Там, дальше, – есть ли что-нибудь?

Дано ли будет нам обратно

Сойти во славе новых тел

И смыть всю грязь, и выжечь пятна,

Коль в этой жизни не успел?..

Быть может, вправду наше семя

Бессмертным спит в кругу планет

И ждёт, когда настанет время,

И прорастёт… А если нет?

А вдруг в последний раз, не в первый

Вершится жизни кутерьма?

И впереди – лишь тьма и черви,

А рай и ад – игра ума?

А вдруг не будет ни возврата,

Ни похвалы, ни укоризн, -

Куда, зачем, на что потратил

Одну-единственную жизнь?

Спи, родной,