Васильев Владимир Германович
«Река»

Везде раскинул он мирскую паутину.

Находим вдруг в душе и ненависть, и страх…

Похоже, даже Бог порою терпит крах -

На множество штрихов нельзя разъять картину.

7

На множество штрихов нельзя разъять картину.

Нужны и свет, и тень, чтоб сохранилась жизнь.

На вдохновенье чувств свободных положись,

Когда судьбы своей мазюкаешь холстину.

И страсти шквал слепой, сметающий плотину,

И нежности ноктюрн, что ручейком бежит,

И радужных надежд цветные миражи -

Все это наших дней нетленная святыня.

Она согреет нас, как в зимний день костер,

Она осветит нам весь мировой простор,

Она наполнит дух и счастьем, и покоем.

В картине бытия нам дорог штрих любой.

Как невозможно звезд рождение ускорить,

Так невозможно нас представить врозь с тобой.

8

Так невозможно нас представить врозь с тобой,

Как кроны и корней разъятие смертельно,

Как тело с головой не могут жить отдельно,

Разлука – это смерти медленный разбой.

И если нить судьбы смотается в клубок,

Когда его сквозь стон пронзят иголки терний,

Тогда еще тесней сольются наши тени

В том мире, что чужих бежит, как Колобок.

В нем истинно живут: цветенье наших весен

И летняя жара, и золотая осень…

Живут всегда, а не мерещатся во сне.

Прижмись ко мне! Тепла нам хватит и на зимы.

Для нас танцует вальс и шепчет белый снег…

Любовь не словом, нет – лишь жизнью выразима.

9

Любовь не словом, нет – лишь жизнью выразима:

Теплом из года в год, заботой день за днем

И восхищенных глаз негаснущим огнем,

И чувством, что стрела любви неотразима.

Как мимика и жест – язык безмолвный мима,

Так жизнь – язык любви, секрет бессмертья в нем.

Любя, невзгоды мы всегда переживем,

А без любви и грусть уже невыносима.

Но миром правит тот, кто к состраданью глух,

Кому слова любви лишь раздражают слух,

Кому в любой момент понятна только сила.

А мы уйдем в свой дом, нам мир насилья чужд.

Над нами небеса, в которых звезды чувств…

Строка ж – всего река, что небо отразила.

10

Строка ж – всего река, что небо