Фрост Роберт
«Другая дорога»

ОТТЕПЕЛЬ НА ХОЛМЕ

Неузнаваем снежный скат холма, Когда мильоны серебристых змеек Внезапно выскользнут из всех лазеек, -Такая тут начнется кутерьма! Нет, это выше моего ума -Понять, как происходит это чудо; Как будто солнце сдернуло с земли Сопревший старый коврик -- и оттуда Сверкающие змейки поползли, От света удирая врассыпную! Но если б я решил переловить Их мокрый выводок или схватить За юркий хвостик ту или иную И если б я полез напропалую В их гущу, в суматоху ярких брызг -Под дружный птичий гомон, смех и писк, Клянусь, все это было бы впустую!

Для этого нужна луна. Точней, Морозящие чары полнолунья. Ведь если солнце -- главный чародей, То и луна, конечно же, колдунья. (И, кстати, заклинательница змей!) В седьмом часу, когда она всходила, Загадочно мерцая и блестя, На склоне суета еще царила. Но поглядел я три часа спустя: Вся масса змеек на бегу застыла В причудливом оцепененье поз, Повисла перепутанным каскадом. Луна сквозь ветви голые берез Их обвораживала цепким взглядом. Куда девалась быстрота и прыть! Теперь они во власти чародейки. Всю ночь она их будет сторожигь На каждом кончике луча по змейке. ...Вот если бы и мне так ворожить!

ВСПОМИНАЯ ЗИМОЙ ПТИЦУ, ПЕВШУЮ НА ЗАКАТЕ

День угасал в морозном блеске. Я шел домой -- и в перелеске, Где стыла голая ветла, Почудился мне взмах крыла.

Как часто, проходя здесь летом, Я замирал на месте этом: Какой-то райский голосок Звенел мне, нежен и высок.

А ныне все вокруг молчало, Лишь ветром бурый лист качало. Два раза обошел я куст, Но был он безнадежно пуст.

С холма в дали