Гребенщиков Борис
«Роман, который так и не окончен»

Глава четвертая

Первое, что бросилось ему в глаза - огромный яркий плакат на противоположной стене, гласящий в три цвета:

кузнечики ошизели.

Сия странная надпись сопровождалась изображением женской ноги, из которой выезжал мотоцикл. Чуть ниже, под гнилым бревном, на котором люминесцентной краской было выведено: "топ всего попа" красовалась грифельная доска с этим топом:

кам он, мистер х

сюприм психоделик лажа

прикид, прикид

ништяки

чаво ты смотрешь?

Великая чугунная наковальня

бэби, я обторчался в черняк

суперфак

ан-а-кон-да. По-видло

тне крестьяне

Придя в себя от накатившей на него волны гама и дыма, Уинки попытался врубиться в обстановку. Крутая торчальня, она же фан-клуб мистера крюка и психоделической водонапорной башни, представлялась огромной и прокуренной до основания. Там и сям висели плакаты, призывающие заниматься разнообразными странными делами и сообщавшие о малопредставительных вещах. Под ними сидели, курили, имели и молчали волосатые люди неоконформистского толка, каковой выражался преимущественно в надевании на себя вещей, для этого явно не приспособленных, и в отказе от буржуазной привычки хотя бы изредка мыться, а также в убеждении, что табачный дым лучше воздуха, а алкогольные напитки лучше воды.

Пока Уинки так озирался кругом, Снупи, пробормотав что-то, исчез в клубах табачного дыма. Неожиданно из беспорядочного скопления тел вылетел человек, одетый в весьма живописную рыболовную сеть, после чего скопление разразилось ревом то ли восхищения, то ли возмущения. Рыболов подскочил к Уинки и, протянув вперед руку, спросил:

-- Что это за дерево, о молодой леопард, с которого я ласково возвращаюсь?

-- Советую спросить у Бретона, - скромно сказал Уинки, вспомнив детство.

-- О, Бретон, - простонал человек, все еще протягивая руку и, продолжая стонать, выскочил на улицу, придерживая волочащийся за