Киктенко Вячеслав
«Предместье (Волшебные стихи - 3)»

...и нервное крон разветвленье

В цепи оголенных стволов,

И первое ошеломленье

Искрящих, сцепившихся слов,

Когда за нечаянным сдвигом,

На вывихе зренья, строки,

Шатнешься, подкошенный свингом

Новизн, горизонтов, тоски,

И бродишь по лужам, хмелея,

И ловишь улики окрест:

Трамвай ушатало в аллею...

Ветла ковыляет в подъезд...

И бродишь, и прячешь улыбку:

Вся ясно, мир съехал с опор...

Но кто расшатал ту калитку?

Кто луч просверлил сквозь забор?

И вздрогнешь, увидев зазоры,

Присев на поленницу дров,

Чреваты не эти заборы,

Не надо, - искрит из миров!..

И видишь вдруг всю подоплеку,

Расклад настоящих улик,

Где брат переменному току,

Прерывистый луч - только блик,

Лишь отблеск того, что в накале

Покажет, помедлив слегка,

Все, чем так надменно сверкали

Трамваи, стихи, облака.

Обновочка, бела,

Под ноготь уплыла.

Как месяц на заре.

Как лунка в серебре.

И облачко, перке,

Расплылось на руке,

Разрыхлясь, как луна,

С краев подсолена.

Вбуровя след, оса

Ввинтилась в небеса.

И шрам, из детства знак,

Тревожит. Но не так.

...там боль была - так боль.

И соль была - лишь соль...

ДОЖДЛИВОЙ НОЧЬЮ

Не в поисках тепла и хлеба

Метался я, а лишь - ночлега,

И просто был оставлен тут.

Студенчеством здесь отдавал уют.

Подзатянувшимся нелепо.

На полках потускневший сыр,

Да грустных книжек разнобой,

Да мисочка с капустой кислой.

А в сенцах нищенский сортир

Со всхлипывающей трубой,

Слезящейся, осклизлой.

И, тоже плачущий, худой,

Пол в трещинах, и стол, и койка,

Все, все сквозило здесь бедой

И достоевщиной какой-то.

Но я был благодарен ей,

Смиреннице полуголодной,

Прозрачной от любви своей

Запущенной и безысходной.

Чужой проникнувшись судьбой,

Она была ничуть не лжива,

Когда разделась и с собой

Меня по-братски уложила,

Здесь больше не было угла...

А дождь за окнами навзрыд

Рыдал, рыдал, и сердце ныло...

Она себе не солгала

И мне, когда приют дала,

И благодарный мой порыв,

Смущенная, но отклонила.

Здесь не