Киктенко Вячеслав
«Предместье (Волшебные стихи - 3)»

Всей жизни тягостный извет,

Есть в круговой поруке света

Рука, в которой кружит свет.

Любил, да так,

Что схватывало горло.

Рвал воздух - ртом. Рукой - воротники...

Забыл бы я тебя...

Дыханье сперло,

Когда мелькнул твой плат из-за реки.

А твой ли?..

Помню я, как, хорошея,

Смеялась ты, и в ласковом хмелю

Повязывала плат свой мне на шее...

Когда же ты накинула петлю?

Давно бы я забыл тебя, подруга,

Ведь ты давно на дальнем берегу.

Да петельку, захлестнутую туго,

Никак найти у горла не могу.

Это такая печальная повесть,

Вряд ли печальней сыскать,

Как подойдет твоя старая совесть,

Станет былым попрекать.

Старенький двор, переулок весенний.

Солнце по лужам течет...

Клянчить прощенье себе во спасенье?

Это подачка. Не в счет.

Просто почудилось это - навроде б

Снова окликнул меня

Голос грудной из окошка напротив,

Вечным смиреньем казня.

Сгинь наважденье, жестокая прелесть,

Не побираться хожу.

Просто стою и на солнышке греюсь,

И ни о чем не прошу.

Пчела взлетела - точка золотая,

Вся в звоне, точно в облаке тугом.

Вот цель ее предельная, простая

Взять каплю меда гибким хоботком.

А сколько шума, дыма, мельтешенья

Раздуто в тихом воздухе, и цель

Уже как будто скрылась в нем, и звенья

Причин и следствий перепутал хмель.

Не так ли ты, в цветных туманах роясь,

С простым и ясным смыслом расходясь,

Кружишь меж "так сказать", да "бишь", да "то есть",

Сверх сути непомерно разрастясь?

Но если Некто вынет из объема

Той ауры тебя, со стороны

Ты разглядишь тоскующего гнома,

Оставленного облаком весны,

И, как сквозь марсианский лепет, хрупко

Сквозь речь твою проступит суть твоя:

Нетающая точечка поступка,

Волнуемая дымкой бытия.

КОРАБЛИК

Высокие ботинки, фигурные коньки.

Звеня, крошатся льдинки, кружатся огоньки,

И вдруг - струной овальною вдоль поля поплывут...

Фигуру произвольную "корабликом" зовут.

...а тот старик - посмел еще! - романтик, верхогляд,

Чудовище, посмешище счастливых дошколят