Превер Жак
«Стихи»

которому голод сводит лицо,

когда человек, в шесть утра подойдя к магазину,

глядит на витрину

и налиты ноги его свинцом.

Он видит голову цвета пыли,

но он рассматривает совсем не ее,

ему наплевать на свое отраженье,

которое появилось на стекле витрины,

он думает не о нем,

в его воображении

голова другая, совсем другая:

ему мерещится голова телячья,

голова телячья с острой приправой

или голова все равно какая,

лишь бы она съедобной была.

У человека шевелится челюсть

совсем тихонько,

совсем тихонько,

он тихонько скрежещет зубами,

потому что весь мир смеется над ним,

а он бессилен перед этим миром,

а он начинает считать на пальцах:

один, два, три,

один, два, три,

три дня без еды, три дня без еды...

И все три дня он твердил напрасно:

"Так продолжаться больше не может!"

Но это продолжается.

Тря дня,

три ночи,

совсем без еды...

А тут за витриной,

эти паштеты, бутылки, консервы,

мертвые рыбки в консервных банках,

консервные банки за стеклом витрины,

стекло витрины под охраной ажанов,

ажаны с дубинками под охраною страха

сколько баррикад для несчастных сардинок!...

Немного поодаль - двери бистро,

кофе со сливками, хруст пирожков.

Человек шатается,

у него в голове

туман слов,

туман слов:

сардины в банках,

крутые яйца,

кофе со сливками,

кофе с ромом,

кофе со сливками,

взбитые сливки,

убитые сливки,

кофе с кровью...

Человек, почитаемый в своем квартале,

был среди бела дня зарезан;

убийца-бродяга украл у него

два франка,

что значит: кофе со сливками

(по счету семьдесят пять сантимов),

два ломтика хлеба, намазанных маслом,

и двадцать пять сантимов на чай официанту.

Он страшен,

стук этот слабый, когда разбивают о стойку крутое яйцо;

он страшен, если всплывает

в памяти человека, которому голод сводит лицо...

Семейное

Мать занята вязаньем,

Сын ее занят войной.

Мать считает нормальным порядок такой.

А отец?

Как проводит отец свой день трудовой?

Отец - человек деловой.