Рождественский Всеволод
«Стихи»

Смотри - над нашими трудами Взошла бессмертная звезда. Моря сдружили мы с морями, В пустынях ставим города.

Земли умножилось убранство, Чтоб вся она была как сад, И в межпланетное пространство Родные спутники летят.

Не вправе ль мы сказать о чуде, Что завоевано борьбой: Его творят простые люди, Такие же, как мы с тобой! 1920-1930 Всеволод Рождественский. Избранное. М., Л.: Художественная литература, 1965.

СТАРЫЙ ВЕЙМАР Пламенеющие клены У овального пруда, Палисадник, дом зеленый Не забудешь никогда!

Здесь под дубом Вальтер Скотта, Вдохновителем баллад, В день рожденья вы, Шарлотта, Разливали шоколад.

Драматург, поэт и комик Новый слушают роман, А рука сафьянный томик Уронила на диван.

Медом, сыром и ромашкой Опьяненный, вижу я, Как над розовою чашкой Свита черная струя.

Чувствую - дрожит мой голос, На цезуре сломан стих. Золотой, как солнце, волос Дышит у висков моих.

И пускай сердитый дядя Оправляет свой парик, Я читаю в вашем взгляде, Лотта, лучшую из книг. 1920-1930 Всеволод Рождественский. Избранное. М., Л.: Художественная литература, 1965.

МЕЛЬНИЦА Три окна, закрытых шторой, Сад и двор - большое D. Это мельница, в которой Летом жил Альфонс Доде.

Для деревни был он странен: Блуза, трубка и берет. Кто гордился: парижанин, Кто подтрунивал: поэт!

Милой девушке любовник Вслух читал его роман, На окно ему шиповник Дети ставили в стакан.

Выйдет в сад - закат сиренев, Зяблик свищет впопыхах. (Русский друг его - Тургенев Был ли счастлив так "в степях"?)

Под зеленым абажуром Он всю ночь скрипел пером, Но, скучая по Гонкурам, Скоро бросил сад и дом,

И теперь острит в Париже На премьере Opera. Пыль легла на томик рыжий, Недочитанный вчера...

Но приезд наш не случаен. Пусть в полях еще мертво, Дом уютен, и хозяин Сдаст нам на зиму его.

В печке щелкают каштаны, Под окошком снег густой... Ах,