Тарковский Арсений
«Стихи»

Привет тебе, высокий ствол и ветви Упругие, с листвой зелено-ржавой, Таинственное дерево, откуда Ко мне слетает птица первой ноты.

Но стоит взяться мне за карандаш, Чтоб записать словами гул литавров, Охотничьи сигналы духовых, Весенние размытые порывы Смычков,- я понимаю, что со мной: Душа к губам прикладывает палец Молчи! Молчи!

И все, чем смерть жива И жизнь сложна, приобретает новый, Прозрачный, очевидный, как стекло, Внезапный смысл. И я молчу, но я Весь без остатка, весь как есть - в раструбе Воронки, полной утреннего шума.

Вот почему, когда мы умираем, Оказывается, что ни полслова Не написали о себе самих, И то, что прежде нам казалось нами, Идет по кругу Спокойно, отчужденно, вне сравнений И нас уже в себе не заключает.

Ах, Жанна, Жанна, маленькая Жанна! Пусть коронован твой король,- какая Заслуга в том? Шумит волшебный дуб, И что-то голос говорит, а ты Огнем горишь в рубахе не по росту. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.

ПОЗДНЯЯ ЗРЕЛОСТЬ Не для того ли мне поздняя зрелость, Чтобы, за сердце схватившись, оплакать Каждого слова сентябрьскую спелость, Яблока тяжесть, шиповника мякоть,

Над лесосекой тянувшийся порох, Сухость брусничной поляны, и ради Правды - вернуться к стихам, от которых Только помарки остались в тетради.

Все, что собрали, сложили в корзины,И на мосту прогремела телега. Дай мне еще наклониться с вершины, Дай удержаться до первого снега. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.

* * * Пускай меня простит Винсент Ван-Гог За то, что я помочь ему не мог,

За то, что я травы ему под ноги Не постелил на выжженной дороге,

За то, что я не развязал шнурков Его крестьянских пыльных башмаков,

За то, что в зной не дал ему напиться, Не помешал в больнице застрелиться.

Стою себе,