Вознесенский Андрей
«Стихи»

будто в храм, В гудящие угодья К березам и дубам.

Побеги их - победы. Уход их - как восход К полянам и планетам От ложных позолот.

Леса роняют кроны. Но мощно над землей Ворочаются корни Корявой пятерней. 1960 Андрей Вознесенский. Не отрекусь. Избранная лирика. Минск, "БелАДИ", 1996.

ЛОБНАЯ БАЛЛАДА Их величеством поразвлечься прет народ от Коломн и Клязьм. "Их любовница

контрразведчица

англо-шведско-немецко-греческая..." Казнь!

Царь страшон: точно кляча, тощий, почерневший, как антрацит. По лицу проносятся очи, как буксующий мотоцикл.

И когда голова с топорика подкатилась к носкам ботфорт, он берет ее

над топою, точно репу с красной ботвой!

Пальцы в щеки впились, как клещи, переносицею хрустя, кровь из горла на брюки хлещет. Он целует ее в уста.

Только Красная площадь ахнет, ти 1000 хим стоном оглушена: "А-а-анхен!.." Отвечает ему она:

Царь застыл - смурной, малохольный, царь взглянул с такой меланхолией, что присел заграничный гость, будто вбитый по шляпку гвоздь. Андрей Вознесенский. Не отрекусь. Избранная лирика. Минск, "БелАДИ", 1996.

* * *

Б. Ахмадулиной

Нас много. Нас может быть четверо. Несемся в машине как черти. Оранжеволоса шоферша. И куртка по локоть - для форса.

Ах, Белка, лихач катастрофный, нездешняя ангел на вид, хорош твой фарфоровый профиль, как белая лампа горит!

В аду в сковородки долдонят и вышлют к воротам патруль, когда на предельном спидометре ты куришь, отбросивши руль.

Люблю, когда выжав педаль, хрустально, как тексты в хорале, ты скажешь: "Какая печаль! права у меня отобрали...

Понимаешь, пришили превышение

скорости в возбужденном состоянии.

А шла я вроде нормально..."

Не порть себе, Белочка, печень. Сержант нас, конечно, мудрей, но нет твоей скорости певчей в коробке его скоростей.

Обязанности поэта не знать километроминут, брать звуки со скоростью света, как ангелы в небе поют.

За эти года световые пускай мы исчезнем, лучась, пусть некому приз получать. Мы выжали скорость впервые.

Жми, Белка, божественный кореш! И пусть