Маяковский Владимир Владимирович
« Поэмы (1922-февраль 1923)»

                1730 если горе наше непролазно?

                     Нынче

                           обнажают зубы если,

                     только, чтоб хватить,

                                           чтоб лязгнуть.

                     Мало ль что бывает -

                                          тяжесть

                                                  или горе...

                     Позовите!

                               Пригодится шутка дурья.

                1740 С шарадами гипербол,

                                          аллегорий

                     буду развлекать,

                                      стихами балагуря.

                     Я любил...

                                Не стоит в старом рыться.

                     Больно?

                             Пусть...

                                      Живешь и болью дорожась.

                     Я зверье еще люблю -

                1750                      у вас

                                                зверинцы

                     есть?

                           Пустите к зверю в сторожа.

                     Я люблю зверье.

                                     Увидишь собачонку -

                     тут у булочной одна -

                                           сплошная плешь, -

                     из себя

                             и то готов достать печенку.

                1760 Мне не жалко, дорогая,

                                            ешь!

              Любовь Может,

                            может быть,

                                        когда-нибудь

                                дорожкой зоологических аллей

                     и она -

                           она зверей любила -

                                        тоже ступит в сад,

                     улыбаясь,

                1770          вот такая,

                                       как на карточке в столе.

                     Она красивая -

                                   ее, наверно, воскресят.

                     Ваш

                         тридцатый век

                                       обгонит стаи

                     сердце раздиравших мелочей.

                     Нынче недолюбленное

                                         наверстаем

                1780 звездностью бесчисленных ночей.

                     Воскреси