Брюсов Валерий
«Urbi et Orbi»

А я стоял, доверясь думам,

Меня так нежила печаль.

Там, на платформе опустелой,

В июльском пламенном огне,

Все то, что с детством охладело,

Я находил живым во мне.

И после всех моих падений

Мне так легко давались вновь

И детский трепет разлучений,

И детски нежная любовь.

Июль 1901

Хранятся в памяти, как в темной книге,

Свершившиеся таинства ночей,

Те, жизни чуждые, святые миги,

Когда я был и отдан, и ничей.

Я помню запах тьмы и запах тела,

Дрожащих членов выгибы и зной,

Мир, дышащий желаньем до предела,

Бесформенный, безобразный, иной.

Исторгнутые мукой сладострастья,

Безумны были речи, — но тогда

Казалось мне, что властен их заклясть я

Заклятием забвенья — навсегда!

Что этот бред, мучительным отливом

Вскрывающий души нагое дно,

Навек умрет с растаявшим порывом,

Что в миге будет все погребено!

Нет! Эта мгла и криков и видений

В другой мечте, как и в моей, жива!

О вы, участницы ночных радений,

Вы слышали запретные слова!

Я был не одинок во храме страсти,

Дал подсмотреть свой потаенный сон,

И этот храм позором соучастии

В святых воспоминаньях