Коневской Иван
«Из книги "Стихи и проза". Посмертное собрание сочинений »

И песни пенились так дики,

И так буйна была игра,

И, мнилось, силы так велики,

Что и за дело мне пора.

Но до сих пор я бьюсь средь красок,

Подобий, теней бытия,

И сколько расточаю ласок,

Как ярко устремляюсь я!

Все ж ненавистней жажды вечной

Дух твердой воли и труда,

Затем, что тенью скоротечной

Я не прельщался никогда;

Что жив он только вечной целью,

Мгновенье ж для него мертво,

И он глубоко чужд веселью,

Не видя сердца своего.

Да, он не видит и не слышит

Тех отблесков, отзвучий тех,

Что бой житейский в нем колышет,

Мир этих внутренних утех.

И, вдаль пустив свое сознанье,

Идет он, грозный и слепой.

И слышно хриплое стенанье

В его груди, зовущей в бой.

Ужели ж нет певцов деянья?

Есть хор сказителей простых,

Что отлучили излиянья

От дел и подвигов святых.

И как решились, как терпели —

Нам не поведали они.

Итог лишь мертвый нам воспели,

А не души живые дни.

Нет, я тогда лишь бодро стану

В сомкнутый строго ратный строй,

Коль сладко вникнуть можно в рану,

Которой мучился герой: