Нерпина Галина Николаевна
«Вместо разлуки»

Пустотой накрывая друг друга.

Нет, не идут слова-поводыри,

А, как интриги, медленно плетутся;

Не светятся – сочатся изнутри

И озаряют голову безумца.

Сегодня не заснуть наверняка.

О, как вблизи ужасны эти лица!

Безжалостно прозрачная рука

Зачёркивает плотные страницы.

К замочной скважине припал его двойник:

Ему давно уже не любы люди,

Он знает всё, что дальше с ними будет,

И в эту дверь он всё-таки проник.

Умчать в Италию – пугливо, налегке,

Коль Петербург – ужо! – отпустит скоро.

И свет воды дрожит на потолке,

Как тень бесшумная другого Ревизора.

Предположи, что свет – не только свет,

Где наше слово силится быть словом,

Где разумом разбуженный предмет

Безумием подмигивает новым.

Должно быть, Тот, кто всё надиктовал

Про клейкие зелёные листочки,

Не заполняет паузой провал,

Соединив мерцающие точки.

И Он не хлеб насущный дал нам днесь, -

Мы лишь обломки мысли исполинской.

Поля чужие вспахиваем здесь.

Дымится тень оливы сарацинской…

Не власть над миром – власть над человеком.

Где Бог не выдаст – там свинья не съест.

Бесстрастен взгляд под смугловатым веком,

Всё учтено – замечен каждый жест.

На юг Италии не попадёшь до срока.

Здесь что-то чудится, кого-то смутно ждёшь…

Угроза дует сильно, как сирокко,

Спокойствие несбыточно, как дождь.

Встают обломки с мраморных коленей;

Здесь Рим и Греция, которых больше нет…

Свой дом – из поколенья в поколенья -

Здесь красят все в один и тот же цвет.

Законы крови – тёмные законы.

Им подчинишься прежде, чем поймёшь.

Зальёт закат задумчивые склоны -

И вновь тебя охватывает дрожь.

Большая рыба пожирает мелких.

И остаётся сумрачный вопрос:

Зачем назад раскручивают стрелки

И проверяют память на износ?

Ставят на стол, отогнав мошкару,

Сыр и вино… Не шумят на ветру

Кроны деревьев; полуденный жар

Там наверху превращается в шар.

Кудри на солнце светлы и легки.

Скоро вернутся домой рыбаки.

Женщина держит кувшин на весу,

Видит на дне золотую осу.

Долго немейское пьётся вино…

Славное в землю ложится зерно.

Боги бессмертны, добротно жильё.

Неотразимо Афины копьё.

Поэт, зачарованный словом своим,

С великим усердием думал над ним.

И тени, которым положено спать,

Всю ночь