Туманян Ованес
«Поэт и музыка»

Однажды я сидел – уныл, угрюм,

Устав от горестных и тяжких дум

О том, как облегчить свою беду.

«За ссудой вновь к кому-нибудь пойду! -

Решил я наконец, тоской томим, -

А как устроюсь дальше, поглядим».

«С парнасской высоты тебе привет!»

Я обернулся… Муза, с давних лет

Знакомая, вошла: «Восстань, певец,

Стряхни с себя унынье, наконец!

Гляди: страдает твой родной народ,

И кровь невинных к небу вопиет, -

Бредут несчастные из края в край.

Восстань, поэт, надежды луч подай!

Тому, кто духом пал, скитальцам влей

Отвагу в душу и утешь детей.

На юных девушек, поэт, взгляни!

Как розы свежие, цветут они,

Сверкает светом солнечным их взгляд, -

Любовных песен все они хотят.

Весна пришла и яркий свой ковер

Везде раскинула по склонам гор.

Полны долины, рокотом воды,

Щебечут птицы, и цветут сады.

Приди ж и ты в себя и песню спой

Во славу вящую весны младой».

«Нет, Муза, нет! Довольно! Пощади!

Давно клокочет ад в моей груди.

Забыть тебя заставлю я сейчас

Про кровь, весну, поэта и Парнас.

Да будет проклят тот несчастный день,

Когда ты надо мной простерла сень!

С тех пор, как стал твоим питомцем я -

Убогой, нищей стала жизнь моя».

«А про святой забыл ты жар,

Что принесла тебе я в дар?»

«Обманщица, что дал он мне?

Из-за него я – как в огне.

Иль ты не знала, в мир какой

Идет питомец юный твой?

Мне б лучше кровь народа пить, -

Я б деньги мог тогда скопить,

Но мироедом бы не слыл,

Хоть им бы в самом деле был.

Раздался б крик:

«Как он велик,

Наш благодетель! Он один -

Собратьям верный армянин».

Еще попом я мог бы стать,

С крестом на шее провожать

Покойников,- меня б тогда

На место первое всегда

Сажали люди; ими чтим

Я был бы словно серафим.

Мне б этакую жизнь вести,

И был бы я у всех в чести;

Иль жить напыщенным глупцом,

Которому все нипочем,

Лишь бы поесть, потом поспать,

Червю навозному подстать

Такая жизнь, но нужды нет, -

Меня бы чтили с юных лет,

Хоть боле пуст во много б раз

Был череп мой, чем вот сейчас

Любой карман моих штанов.

Закон юдоли сей таков!

Но – ах!- с рождения под власть

Парнасской нищенки подпасть,

На