Дикинсон Эмили
«Стихотворения (2)»

Иссяк последний звук!

Как Свет мне раньше был знаком!

Теперь везде темно

Творится Смерть со мной - но мне

Знать это все равно.

x x x

Раз к Смерти я не шла - она

Ко мне явилась в дом

В ее Коляску сели мы

С Бессмертием втроем.

Мы тихо ехали - Ей путь

Не к спеху был, а я

Равно свой труд и свой досуг

Ей в Жертву принесла

Мы миновали Школьный Двор

Играющих Ребят

На нас Глядевшие Поля

Проехали Закат

Или, вернее, Солнца Шар

В пути оставил Нас

Как зябко сделалось мне вдруг

Одетой в легкий Газ!

И к Дому подкатили мы

Подобию Холма

Свес его был зарыт в Земле

Крыша едва видна

С тех пор Столетия прошли

Но этот миг длинней,

Открывший, что в Века глядит

Упряжка Лошадей.

x x x

Мы - вырастая из любви

Кладем ее в Комод

Где ей дается долежать

До Бабушкиных Мод.

x x x

Вся Суета в дому,

Где совершилась Смерть

Значительнейшее из дел,

Творимых на Земле

И Сердце подмести,

И уложить под спуд

До самой Вечности теперь

Ненужную Любовь.

x x x

В три тридцать одинокий свист

Безмолвным небесам

Окольный изложил напев

С опаской пополам.

В четыре тридцать снова гнал

Несовершенство с мест

И серебристой россыпью

Все подавлял окрест.

В семь тридцать уже где и как

Никто не мог найти,

И пусто было там, где звук,

И мир был посреди.

x x x

По блеску его впалых глаз

Любой бы мог прочесть

Страницы боли, хоть о ней

Он слова не сказал.

Он весь был перечнем глухим

Стыдливо скрытых мук,

А исключеньем - разве лишь

Курсив его лица.

x x x

Две меры суткам есть:

Одна - что на часах,

Другая - что внушает нам

Надежды или страх.

Нам вечность сообщит

Покой или движенье

Законов вечных бытия

Прямое выраженье.

Смерть вовсе не