Евтушенко Евгений
«Стихи»

Царь дарит меня и милостью и ласкою (правда, милость государя до поры), но пока хожу, одет в наряды фряжские, и уже поют мне славу гусляры.

И не знают люди, чудом ослепленные, что не я - его действительный творец, что не мной сады посажены зеленые и построен белокаменный дворец... 1952 Евгений Евтушенко. Мое самое-самое. Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.

ГЛУБИНА

В. Соколову

Будил захвоенные дали рев парохода поутру, а мы на палубе стояли и наблюдали Ангару. Она летела озаренно, и дно просвечивало в ней сквозь толщу волн светло-зеленых цветными пятнами камней. Порою, если верить глазу, могло казаться на пути, что дна легко коснешься сразу, лишь в воду руку опусти. Пусть было здесь немало метров, но так вода была ясна, что оставалась неприметной ее большая глубина. Я знаю: есть порой опасность в незамутненности волны, ведь ручейков журчащих ясность отнюдь не признак глубины. Но и другое мне знакомо, и я не ставлю ни во грош бессмысленно глубокий омут, где ни черта не разберешь. И я хотел бы стать волною реки, зарей пробитой вкось, с неизмеримой глубиною и каждым

камешком

насквозь! 1952 Евгений Евтушенко. Мое самое-самое. Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.

ПРОЛОГ Я разный

я натруженный и праздный. Я целе

и нецелесообразный. Я весь несовместимый,

неудобный, застенчивый и наглый,

злой и добрый. Я так люблю,

чтоб все перемежалось! И столько всякого во мне перемешалось от запада

и до востока, от зависти

и до восторга! Я знаю - вы мне скажете:

"Где цельность?" О, в этом всем огромная есть ценность! Я вам необходим. Я доверху завален, как сеном молодым машина грузовая. Лечу сквозь голоса, сквозь ветки, свет и щебет, и бабочки

в глаза, и

сено

прет

сквозь щели! Да здравствуют движение и жаркость, и жадность,

торжествующая жадность! Границы мне мешают...

Мне неловк 1000 о не знать Буэнос-Айреса,

Нью-Йорка. Хочу шататься, сколько