Гейне Генрих
«Путевые картины»

Оживает вся гора.

Цитры звон и песни гномов

С вышины ль, из глубины?

Целый лес цветов восходит

В честь бушующей весны.

Так волшебны, так прекрасны,

Так пленительно чисты!

Будто страсть сама, ликуя,

Эти вызвала цветы.

Роз огромных буйный пламень

Будто вся горит земля!

К небу лилии взметнулись,

Как столпы из хрусталя.

Сонмы солнц глядят на землю

И с восторгом, и с тоской.

В чаши лилий свет их брызжет,

Льется огненной рекой.

А у нас, моя голубка,

Что там небо, что земля:

Шелк, и золото, и свечи

Блещут, сердце веселя!

Замком стал твой домик скромный.

Ты - принцесса, оттого

Здесь и рыцари, и дамы,

Танцы, пир и торжество.

Я же - все мое здесь ныне:

Ты и замок, шумный двор,

И мое величье славят

Трубы, гром литавр и хор.

Солнце взошло. Туманы исчезли, как призраки, когда третий раз пропел петух. Я снова шел с горы на гору, и предо мной парило прекрасное солнце, озаряя все новые красоты. Горный дух явно был ко мне благосклонен. Он ведь знал, что такое существо, как поэт, может пересказать немало чудесного, и он открыл мне в то утро свой Гарц таким, каким его не каждому дано увидеть. Но и меня Гарц увидел таким, каким меня лишь немногие видели, -- на моих ресницах дрожали жемчужины, столь же драгоценные, как и те, что висели на травинках лугов. Мои щеки были влажны от утренней росы любви, и шумящие ели понимали меня, раздвигая свои ветви и качая ими вверх и вниз, как немые, когда они движеньями рук выражают радость, а вдали звучал таинственный чудесный звон -- будто колокол часовни, затерянной в лесу. Говорят, что это колокольчики стад, звенящие в Гарце особенно нежно, певуче и чисто. Судя по солнцу, был полдень, когда я набрел на такое стадо, и пастух, светловолосый милый парень, сказал мне: высокая гора, у подножья