Гораций Квинт
«Оды»

У тебя уж морщины,

Зубы желты и снег в кудрях.

И ни косская ткань полупрозрачная,

Ни камней дорогих блеск не вернут тебе

Тех времен улетевших,

След которых лишь в записях.

Где же прелесть, увы, где же румянец твой.

Где движений краса? Облик где той-то, - той,

Что любовью дышала,

20 Сердце тайно в полон брала,

Состязаясь красой с юной Цинарою?

Но Цинаре судьба краткий лишь век дала,

Собираясь, вороне

Старой возрастом равную,

Лику долго хранить, чтоб этим зрелищем

Любоваться могли пылкие юноши,

Не без громкого смеха

Пред обугленным факелом.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

14

Каким путем бы римский сенат, народ

Увековечить подвиги мог твои,

О Август, честь воздать заслугам,

Выбив на камне, вписав их в фасты?

Во всей вселенной, солнце какой бы край

Ни озаряло, ты - величайший вождь!

Винд_е_лики, кому латинян

Чужды законы, еще недавно

Твою узнали мощь на войне: народ

10 Генавнов дикий бревнов проворных Друз

Прогнал, двойное пораженье

Им нанеся и низвергнув башни,

Что враг в Альпийских грозных горах возвел.

А вскоре старший в доме Неронов дал

Жестокий бой свирепым ретам,

Волей богов обратил их в бегство.

В пылу сраженья стоило зреть его,

Как он без счета груди врагов дробил,

Что обрекли себя на гибель.

20 Словно бурливые воды ветер

Волнует южный, в пору, когда Плеяд

Созвездье тучи режет, полки врагов

Без устали теснил Тиберий,

В самую сечу с конем врываясь.

Как Ауфид бурный - туроподобный - вдруг

Чрез царство Давна волны свирепо мчит,

Полям и нивам апулийца

В гневе грозя наводненьем страшным,

Громил так Клавдий, ринувшись в смертный бой.

30 Одетых в латы варваров без потерь;

Кося и задних и передних,

Трупами землю устлал победно.

Ты войско, мудрость, милость богов ему

Сумел доставить. С той ведь поры, как порт

Тебе с мольбой Александрия

Вместе с дворцом, уж пустым, открыла,

Спустя пятнадцать лет тебе вновь