Авин Виктор
«Чуть-чуть высунув язык (сборник стихов)»

которая вносила в дом прохладный бриз.

Вдали, на горизонте, на карниз тяжелого

спросонья океана, поставлены горшочки кораблей.

Налей ей, Фауст, легкого дурмана в бокал со льдинками,

налей, пусть губы обмакнет и смотрит вдаль

и кутается в шелковую шаль. Жофрей вон там,

под самым коромыслом слоеной радуги, и яхта

его приставлена к лучу, косою толстой линией который

разделит небо на "где ты был"-"что будет с нею"...

А на моторе черном у алеи из стриженных диковенных дерев

златой значок лелеет глаз и надпись "Lexus" втОрит

геометрии пространственных решений Бога, что подарил вчера

на крикнутое ею "ах, авось" букетик желтых роз

и черные, широкие колеса со спицами стальным...

А на гросс-мачте Фрея под белесой и хлопающей парусиной,

в корзинке плакал впередсмотрящий юнга. Внизу, на румпель,

с циркулем в руке, задумчиво смотрел он,

покусывая ус из смоли с прожилками из лески волосы

трепал старик - великий океанский ветер. А

А что же Фауст? - Фауст нынче пуст.

Вчера, над нею он потрудился славно, поход устроив

сквозь Пиринеи свадебной аллеи и алчный куст любовной муки,

украв еJ с венчания в свой мир теней, разлуке подарив колеса госта "USA"...

x x x

"Секс на Невском"

На Невском полдень, океан, прохладно, лето,

Плывут бортами расходясь шаланды, где-то

Вдали рогатый пароход маячит, чайки

Стоят на пристани и ждут когда прибудет.

В холодной дымке, опустившейся на берег,

Плывут потоки лошадей, барашки, пена,

Чуть подымаются от волн - как-будто лица,

И разбиваются о стены-скалы. "Пицца",

"Одежда", "Обувь" - гроты волны поглощают,

В подземку сдвинут переход с плитой надгробной,

У входа двое, поперек волны, течения,

Стоят и слишком старомодно обнимаются.

А, впрочем, нет - они друг друга просто держат!

Их лица в вечности, вне времени, в морщинах

Соленый пот и слезы, брызги волн, обиды,

Налет блокадный - отражают просветление.

Он поднимает воротник ей, тронув губы.

Она в ответ едва заметными движеньями