Куринский Валерий
«Сонеты»

4. Влечение к восходу вездесуще, предвосхищенье солнечности есть одна из лучших форм бытийства здесь, на нашей, в общем, беззащитной суше.

Декабрьской ночью соловья услышав, я точно знаю - он рассветен весь, он --трелями украшенная есть, воображенью данная, чтоб глуше

в нем стал застрявший в щели звук, что самосожалением зовут в известных толстых книгах. Скорость света

гораздо выше, если мыслим свет, открыт любовью, восхищеньем спет и длится в наших душах, а не где-то...

15.12.99 (4 часа утра)

5. Смысл жизни в том, чтоб было хорошо! не только духу в нас -- душе и телу, всему совместно, сразу, не отдельно лишь одному из троицы. Прыщом

убить легко нас можно, вызвав шок -тщеславием пространства, если дело все в том, что мы восторги не узрели, прекрасное постигнув, взять в расчет,

отдать участию неповторимой силы -своей, единственной -- в неугасимом горении, горящему продлив

существованье. боже мой, как славно, пересотворяя мир, как будто слайды, рассматривать действительности миф!

15.12.99 (7 часов утра 1 минута)

6. Страна мгновенья исчезает в новом, но явится когда-нибудь опять в дали, где можно все припоминать, не подчиняясь временн'ым оковам.

Бродячее пространство мы готовим, когда великому возобладать вдруг удается, чтоб рождалась знать в среде простолюдинов-чувств, чтоб словом

(а может, ауфтактом слова) мы его могли всегда позвать из тьмы страну витающую и без визы

в ней оказаться вновь. И счастьем встреч в воображении нам трудно пренебречь. Да и зачем, коли мы от них зависим?..

10.07 16.12.99

7. Мы лучшей музыкой, увы, не дышим и лучших книжек с полок не берем, чтоб превратиться как-нибудь потом в обиженных по повеленью свыше,

что мы в бреду сует всего лишь слышим, а плачем в трезвости, когда погром, что нами учинен, унизит дом души -- там пустота и мыши,

грызущие банальности сухарь. И сколько на поверхности ни шарь рукой догадывающейся -- праздник

существованья подлинного ты здесь не отыщешь. В недрах красоты таится он и ждет тебя напрасно.

10.47 16.12.99

8. Сыскался остров и холодных волн в веках не остывающая память сыскалась тоже. Воды не проспали ни взмаха весельного. След кривой

мильярды раз над чьей-то головой луны рожденной, виден в ней и паник капелльно-капельных и сонм испарин на лбах, что все -- один и тот же свод,

до последней звездной точки. Пробел заполнен. Из вестей проточных задержан кожей мысли тот фермент,

что нужен нам для прочного раздумья, изображенья правд, сперва безумных, а после -- тех, мудрей которых нет.

9.03 17.12.99 (В поезде Запорожье-Киев)