Кузмин Михаил
«Форель разбивает лед (Стихи 1925-1928)»

Котелки сползают на затылок:

Видно, и убитую жалеют,

Жалко и убийцы молодого.

Он сидит, закрыв лицо руками;

Лишь порою вздрагивают уши

Да пробор меж лаковых волосьев

Проведен не очень что-то ровно.

Он взглянуть боится на скамейку,

Где сидят его родные сестры,

Отвечает он судье, не глядя,

И срывается любимый голос.

А взглянул бы Вилли на скамейку,

Увидал бы Мицци он и Марту,

Рядом пожилого господина

С черной бородою, в волчьей шапке..

Мицци крепко за руку он держит.

Та к нему лисичкою прижалась.

- Не волнуйтесь, барышня, о брате:

Как бы судьи тут ни рассудили,

Бог по-своему всегда рассудит.

Вижу ясно всю его дорогу,

Труден путь, но велика награда.

Отнимаются четыре чувства:

Осязанье, зренье, слух - возьмутся,

Обонянье испарится в воздух,

Распадутся связки и суставы,

Станет человек плачевней трупа.

И тогда-то в тишине утробной

Пятая сестра к нему подходит,

Даст вкусить от золотого хлеба,

Золотым вином его напоит:

Золотая кровь вольется в жилы,

Золотые мысли - словно пчелы,

Чувства все вернутся хороводом

В обновленное свое жилище.

Выйдет человек, как из гробницы

Вышел прежде друг Господень Лазарь.

Все писцы внезапно встрепенулись,

Перья приготовили, бумагу;

Из дверей свидетелей выводят,

Четверых подводят под присягу.

Первым нищий тут слепорожденный

Палкою настукивал дорогу,

А за ним домашняя хозяйка

Не то бандерша, не то сиделка.

Вышел тут же и посадский шкетик,

Дико рот накрашен, ручки в брючки,

А четвертым - долговязый сыщик

И при нем ищейка на цепочке.

Встали все и приняли присягу.

- Отчего их четверо, учитель?

Что учил ты про четыре чувства,

Что учил про полноту квадрата,

Неужели в этом страшном месте

Понимать я начинаю числа?

Вилли, слушай! Вилли, брат любимый,

Опускайся ниже до предела!

Насладись до дна своим позором,

Чтоб и я могла с тобою вместе

Золотым ручьем протечь из снега!

Я люблю тебя, как не полюбит

Ни жена, ни мать, ни брат, ни