Рембо Артюр
«Стихи»

Ярость кесаря

Вот бледный человек гуляет по аллее. Сигару курит он, и черный фрак на нем. Он вспомнил Тюильри и стал еще бледнее, И тусклые глаза вдруг вспыхнули огнем.

Да, оргия шла двадцать лет! И ею Сыт император, что когда-то говорил: "Свободу, как свечу, я потушить сумею..." Свобода вновь живет! И свет ему не мил.

Он пленник. Кто поймет, что это душу гложет? Каким он жгучим сожалением объят? У императора потухший мертвый взгляд.

О Куманьке в очках он думает, быть может, Смотря, как облаком всплывает голубым Его раскуренной сигары легкий дым.

Зимняя мечта

К ней

В вагоне розовом уедем мы зимою.

Уютно будет нам: Там всюду гнезда поцелуев, полных зноя,

Таятся по углам.

Закроешь ты глаза, чтобы во мгле вечерней

Не видеть за окном Теней кривляющихся, адской этой черни,

Подкравшейся тайком.

Тут словно паучок тебе царапнет щеку, Вдоль шеи побежит мой поцелуй и к сроку

Не возвратится вспять.

И, голову склонив, "Ищи", -- ты скажешь строго, И паучка, что путешествует так много,

Мы примемся искать.

В вагоне, 7 октября 70

Уснувший в ложбине

В провалах зелени поет река чуть слышно, И весь в лохмотья серебристые одет Тростник... Из-за горы, сверкая, солнце вышло, И над ложбиною дождем струится свет.

Там юноша-солдат, с открытым ртом, без каски, В траву зарывшись непокрытой головой, Спит. Растянулся он на этой полной ласки Земле, средь зелени, под тихой синевой.

Цветами окружен, он крепко спит; и, словно Дитя больное, улыбается безмолвно. Природа, обогрей его и огради!

Не дрогнут ноздри у него от аромата, Грудь не колышится, лежит он, сном объятый, Под солнцем... Две дыры алеют на груди.

Октябрь 1870

В Зеленом Кабаре

Пять часов вечера

Я восемь дней подряд о камни рвал ботинки, Вдыхая пыль дорог. Пришел в Шарлеруа. В Зеленом Кабаре я заказал тартинки И ветчины кусок, оставшейся с утра.

Блаженно вытянул я