Сельвинский Илья
«Стихи»

Бабка. Эта погибла стоя, Встала из трупов и так умерла. Лицо ее, славное и простое, Черная судорога свела. Ветер колышет ее отрепье... В левой орбите застыл сургуч, Но правое око глубоко в небе Между разрывами туч. И в этом упреке Деве Пречистой Рушенье веры десятков лет: "Коли на свете живут фашисты, Стало быть, бога нет".

Рядом истерзанная еврейка. При ней ребенок. Совсем как во сне. С какой заботой детская шейка Повязана маминым серым кашне... Матери сердцу не изменили: Идя на расстрел, под пулю идя, За час, за полчаса до могилы Мать от простуды спасала дитя. Но даже и смерть для них не разлука: Невластны теперь над ними враги И рыжая струйка

из детского уха Стекает

1000

в горсть

материнской

руки.

Как страшно об этом писать. Как жутко. Но надо. Надо! Пиши! Фашизму теперь не отделаться шуткой: Ты вымерил низость фашистской души, Ты осознал во всей ее фальши "Сентиментальность" пруссацких грез, Так пусть же

сквозь их

голубые

вальсы Торчит материнская эта горсть.

Иди ж! Заклейми! Ты стоишь перед бойней, Ты за руку их поймал - уличи! Ты видишь, как пулею бронебойной Дробили нас палачи, Так загреми же, как Дант, как Овидий, Пусть зарыдает природа сама, Если

все это

сам ты

видел И не сошел с ума.

Но молча стою я над страшной могилой. Что слова? Истлели слова. Было время - писал я о милой, О щелканье соловья.

Казалось бы, что в этой теме такого? Правда? А между тем Попробуй найти