Сенека Луций Анней
«Октавия»

Быть может, существует бог карающий,

И день для нас еще наступит радостный.

Октавия

Уж с давних пор всевышних тяжкий гнев навис

Над нашим домом; и Венера первая

Терзала мать мою любовным бешенством:

Замужняя в безбожный брак вступила вновь,

Забыв о нас, о муже и о совести.

С распущенными волосами, грозная

Эриния, вся змеями увитая,

Явилась мстительницей к ложу адскому

И кровью погасила факел дерзостный,

Подвигнув дух разгневанного цезаря

На страшное убийство. Так погибла ты,

О мать моя! Меня на горе вечное

Ты обрекла и к теням увлекла вослед

И сына, и супруга, жалкий род предав.

Кормилица

Дочерний плач не начинай ты сызнова

И не тревожь, стеная, маны матери,

Наказанной за тяжкое безумие.

На орхестру входит хор римских граждан.

Хор

Что за молва долетела к нам?

О, если б могли мы не верить ей,

Так много раз морочившей нас,

О, если бы в цезарев брачный чертог

Супруга новая не вошла

И осталась хозяйкой Клавдия дочь,

Чтоб родить потомков - мира залог,

Чтобы, войны забыв, ликовала земля

И Рима честь не померкла вовек.

Достался брата брачный покой

Юноне в удел,

Почему же Август супругу-сестру

Заставляет покинуть отчий дворец?

Чем поможет теперь благочестье ей,

Целомудренный стыд, и чистая жизнь,

И родитель-бог?

И мы, едва лишь погиб наш вождь,

Позабыли его, и мучительный страх

Убедил нас предать его детей.

Настоящая доблесть прежде жила

У римлян в сердцах, и в жилах у них

Струилась воистину Марса кровь:

Из наших стен изгнали они

Надменных царей;

Не остались без мести и маны твои,

О дева, кого рукою своей

Убил отец, чтоб не быть ей рабой,

Чтоб награды победной стяжать не могла

Нечистая страсть.

И тотчас война началась тогда,

Когда от своей погибла руки

Та, кого обесчестил лютый тиран,

Лукреция дочь.

Поплатилась и ты за злодейство твое

Жена Тарквиния, Туллия дочь,

Что дерзнула отца убитого труп