Верхарн Эмиль
«Из цикла Вечера»

А лавочник расставил ноги

И курит трубку на пороге.

От взоров досками укрыт,

Покойник в ящике лежит.

Без тюфяка он, без подушки,

Под ним солома лишь да стружки,

А гроб из четырех досок

Не в меру узок и высок.

Носильщики идут не в ногу,

Кляня разбитую дорогу.

Злой ветер возле "Трех дубов"

Срывает гробовой покров.

Шершавым доскам будто стыдно,

Что всем теперь их стало видно.

Холодный ветер валит с ног;

Все думают: "Мертвец продрог".

Все знают: спит он, бездыханный,

В одной рубахе домотканной.

И в день, когда своих рабов

Господь поднимет из гробов,

Дрожа, в смущении великом,

Он будет наг пред божьим ликом.

Процессии дать надо крюк,

Чтоб обогнуть общинный луг.

По той полоске, рядом с лугом,

Покойный шел весной за плугом.

Он тут в погожий летний день

Косил пшеницу и ячмень.

Всем сердцем был он в жизни трудной

Привязан к этой почве скудной.

Под вечер, выбившись из сил,

Он с ней любовно говорил.

Вон там, где тянется тропинка,

Он комья подбирал суглинка,

И после трудового дня,

С соседом сидя у огня,

Он землю в пальцах мял, смекая,

Какого ждать им урожая.

Вот кладбище; как свечки в ряд

Три кипариса там стоят.

Сплеча могильщик бородатый

Орудует своей лопатой:

Его, не побоясь греха,

Забыла разбудить сноха,

Вон гроб уже у поворота,

А не закончена работа.

На мертвеца могильщик зол

За то, что тот его подвел,

Нашел же времечко, постылый,

И он плюет на дно могилы.

А гроб все близится, и вот

Он у кладбищенских ворот.

Толпа в ограду повалила,

Перед покойником - могила.

Неистов ветер, даль черна,

Как эта яма холодна!

Могильщик с силой и сноровкой

Подхватывает гроб веревкой,

И скрип ее о край доски

Как одинокий стон тоски.

Безмолвна скорбь, и сухи веки.

Гроб опускается навеки

В глухую темень забытья,

В объятия небытия.

Взято из книги

"Эмиль Верхарн

Стихотворения

Зори

Морис Метерлинк

Пьесы"

Издательство "Художественная литература"

Москва 1972