Эренбург Илья
«Стихи»

Кто древнее наследие возьмет?

Кто разожжет и дальше понесет

Полупогасший факел Прометея?

Суровы роды, час высок и страшен.

Не в пене моря, не в небесной синеве,

На темном гноище, омытый кровью нашей,

Рождается иной, великий век.

Уверуйте! Его из наших рук примите!

Он наш и ваш – сотрет он все межи.

Забытая, в полунощной столице

Под саваном снегов таилась жизнь.

На краткий срок народ бывает призван

Своею кровью напоить земные борозды -

Гонители к тебе придут, Отчизна,

Целуя на снегу кровавые следы.

Примечания Было исключено редакцией из собрания стихотворений 1977-го г. на том основании, что «ассоциации, возникающие при чтении этого ст-ния, снижают представление читателя об очистительной роли революционного переворота». В книге Эренбург И. Люди, годы, жизнь. М., 1990 комментарий: «Стихи слабые, но они выражают мои мысли не только той зимы, а и следующих лет. Меня теперь коробит от нарочито книжного языка "гноище", "чрево", "борозды". Удивительно, как после "Стихов о канунах" и восхищения кубизмом я вдруг сбился на словарь символистов!»

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Было в жизни мало резеды,

Много крови, пепла и беды.

Я не жалуюсь на свой удел,

Я бы только увидать хотел

День один, обыкновенный день,

Чтобы дерева густая тень

Ничего не значила, темна,

Кроме лета, тишины и сна.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Гляжу на снег, а в голове одно:

Ведь это – день, а до чего темно!

И солнце зимнее, оно на час -

Торопится – глядишь, и день погас.

Под деревом солдат. Он шел с утра.

Зачем он здесь? Ему идти пора.

Он не уйдет. Прошли давно войска,

И день прошел. Но не пройдет тоска.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Когда я был молод, была уж война,

Я жизнь свою прожил – и снова война.

Я все же запомнил из жизни той громкой

Не музыку марша, не грозы, не бомбы,

А где-то в рыбацком селенье глухом

К скале прилепившийся маленький дом.

В