Асеев Николай
«Сборник стихотворений»

кто в сердце вселил мне надежду,

что нас не осилят враги;

Кто ввел ко мне в комнату провод,

снабдил меня свежей водой,

кто молвил мне доброе слово,

когда еще был молодой.

О, как я от множеств зависим

призывов, сигналов, звонков,

доставки газеты и писем,

рабочих у сотен станков;

От слесаря, от монтера,

их силы, их речи родной,

от лучшего в мире мотора,

что движется в клетке грудной.

А что я собой представляю?

Не сею, не жну, не пашу -

по улицам праздно гуляю

да разве стихи напишу…

Но доброе зреет зерно в них

тяжелою красотой -

не чертополох, не терновник,

не дикий осот густой.

Нагреется калорифер,

осветится кабинет,

и жаром наполнятся рифмы,

и звуком становится свет.

А ты средь обычного шума

большой суеты мировой

к стихам присмотрись и подумай,

реши: «Это стоит того!»

1960

Николай Асеев. Стихотворения.

Россия – Родина моя. Библиотечка

русской советской поэзии в пятидесяти книжках.

Москва: Художественная литература, 1967.

Я твердо знаю: умереть не страшно!

Ну что ж – упал, замолк и охладел.

Была бы только жизнь твоя украшена

сиянием каких-то добрых дел.

Лишь доживи до этого спокойства

и стань доволен долей небольшой -

чтобы и ум, и плоть твоя, и кости

пришли навек в согласие с душой;

Чтобы тебя не вялость, не усталость

к последнему порогу привели

и чтобы после от тебя осталась

не только горсть ископанной земли.

И это непреложное решенье,

что с каждым часом глубже и ясней,

я оставляю людям в утешенье.

Хорошим людям. Лучшим людям дней!

1960

Николай Асеев. Стихотворения.

Россия – Родина моя. Библиотечка

русской советской поэзии в пятидесяти книжках.

Москва: Художественная литература, 1967.

Насилье родит насилье,

и ложь умножает ложь;

когда нас берут за горло,

естественно взяться за нож.

Но нож объявлять святыней

и, вглядываясь в лезвие,

начать находить отныне

лишь в нем отраженье свое,-

нет, этого я не сумею,

и этого я не смогу:

от ярости онемею,

но в ярости не солгу!

Убийство зовет убийство,

но нечего утверждать,

что резаться и рубиться -

великая благодать.

У всех, увлеченных боем,

надежда горит в любом:

мы руки от крови отмоем,

и грязь с лица отскребем,

и станем людьми, как прежде,

не в ярости до кости!

И этой одной надежде

на