Некрасов Николай Алексеевич
«Полное собрание стихотворений. Том 3»

Что сраму-то! За девками

Гонцы скакали тройками

По нашим деревням.

В лицо позабывали мы

Друг дружку, в землю глядючи,

Мы потеряли речь.

В молчанку напивалися,

В молчанку целовалися,

В молчанку драка шла!.

– "Ну, ты насчет молчанки-то

Не очень! нам молчанка та

Досталась солоней!-

Сказал соседней волости

Крестьянин, с сеном ехавший

(Нужда пристигла крайняя,

Скосил – и на базар!).-

Решила наша барышня

Гертруда Александровна,

Кто скажет слово крепкое,

Того нещадно драть.

И драли же! Покудова

Не перестали лаяться

А мужику не лаяться -

Едино что молчать.

Намаялись! уж подлинно

Отпраздновали волю мы,

Как праздник: так ругалися,

Что поп Иван обиделся

За звоны колокольные,

Гудевшие в тот день".

Такие сказы чудные

Посыпались… и диво ли?

Ходить далеко за словом

Не надо – всё прописано

На собственной спине.

"У нас была оказия,-

Сказал детина с черными

Большими бакенбардами,-

Так нет ее чудней".

(На малом шляпа круглая,

С значком, жилетка красная,

С десятком светлых пуговиц,

Посконные штаны

И лапти: малый смахивал

На дерево, с которого

Кору подпасок крохотный

Всю снизу ободрал.

А выше – ни царапины,

В вершине не побрезгует

Ворона свить гнездо.)

– "Так что же, брат, рассказывай!"

– "Дай прежде покурю!"

Покамест он покуривал,

У Власа наши странники

Спросили: "Что за гусь?"

– "Так, подбегало-мученик,

Приписан к нашей волости,

Барона Синегузина

Дворовый человек,

Викентий Александрович.

С запяток в хлебопашество

Прыгнул! За ним осталася

И кличка: "Выездной".

Здоров, а ноги слабые,

Дрожат; его-то барыня

В карете цугом ездила

Четверкой по грибы…

Расскажет он! послушайте!

Такая память знатная,

Должно быть (кончил староста),

Сорочьи яйца ел".

Поправив шляпу круглую,

Викентий Александрович

К рассказу приступил.

Был господин невысокого рода,

Он деревнишку за взятки купил,

Жил в ней безвыездно тридцать три года,

Вольничал, бражничал, горькую пил.

Жадный, скупой, не дружился с дворянами,

Только к сестрице езжал на чаек;

Даже с родными, не только с крестьянами,

Был господин Поливанов жесток;

Дочь повенчав, муженька благоверного

Высек – обоих прогнал нагишом,

В зубы холопа примерного,

Якова верного,

Походя бил каблуком.

Люди холопского звания -

Сущие псы иногда:

Чем тяжелей наказания,

Тем им милей господа.

Яков таким объявился из младости,

Только и было у Якова радости:

Барина холить, беречь, ублажать

Да племяша-малолетка качать.

Так они оба до старости дожили.

Стали у барина ножки хиреть,

Ездил лечиться, да ноги не ожили…

Полно кутить, баловаться и петь!

Очи-то ясные,

Щеки-то красные,

Пухлые руки как сахар белы,

Да на ногах – кандалы!

Смирно помещик лежит под