Чичибабин Борис
«Стихотворения»

В ней были думами близки Баку и Ереван, где я вверял свои виски пахучим деревам.

Ее просторов широта была спиртов пьяней... Теперь я круглый сирота по маме и по ней.

Из века в век, из рода в род венцы ее племен Бог собирал в один народ, но божий враг силен.

И, чьи мы дочки и сыны во тьме глухих годин, того народа, той страны не стало в миг один.

При нас космический костер беспомощно потух. Мы просвистали свой простор, проматерили дух.

К нам обернулась бездной высь, и меркнет Божий свет... Мы в той отчизне родились, которой больше нет.

1992

"" ЦЕРКОВЬ В КОЛОМЕНСКОМ

Все, что мечтала услышать душа в всплеске колодезном, вылилось в возгласе: Как хороша церковь в Коломенском!

Знаешь, любимая, мы - как волхвы: в поздней обители где еще, в самом охвостье Москвы,радость увидели,

Здравствуй, царевна средь русских церквей, бронь от обидчиков! Шумные лица бездушно мертвей этих кирпичиков.

Сменой несметных ненастий и ведр дышат, как дерево. Как же ты мог, возвеличенный Петр, съехать отселева?

Пей мою кровушку, пшикай в усы зелием чертовым. То-то ты смладу от божьей красы зенки отвертывал.

Божья краса в суете не видна. С гари да с ветра я вижу: стоит над Россией одна самая светлая.

Чашу страданий испивши до дна, пальцем не двигая, вижу: стоит над Россией одна самая тихая.

Кто ее строил? Пора далека, слава растерзана... Помнишь, любимая, лес да река _ вот она, здесь она.

В милой пустыне, вдали от людей нет одиночества. Светом сочится, зари золотей, русское зодчество.

Гибли на плахе, катились на дно, звали в тоске зарю, но не умели служить заодно Богу и Кесарю...

Стань над рекою, слова лепечи, руки распахивай. Сердцу чуть слышно журчат кирпичи тихостью Баховой.

Это из злыдни, из смуты седой прадеды вынесли диво, созвучное Анне Святой в любящем Вильнюсе.

Полные света,