Элиот Томас Стернз
«Пруфрок и другие наблюдения»

Лестницы взойдя, за ручку двери вновь берусь

привычно,

И кажется, что вполз наверх на четвереньках.

"Итак, вы собрались поехать за границу.

Когда вернетесь? Нет, пустой вопрос

Вы сами это знаете едва ли.

Вы многому смогли б там поучиться.

(Моя улыбка рухнула на антикварные вещицы.)

Хотелось бы, чтоб вы мне написали".

Я не выдерживаю, вспыхнув на мгновенье,

Сбываются мои пред положенья.

"Я часто удивляюсь, отчего мы с вами

(Все наши начинания не ведают конца)

Не стали близкими друзьями".

Такое чувство, словно, улыбаясь, вдруг

В зеркале увидишь выражение лица.

И тает выдержка. И так темно вокруг.

"Все говорили, все наши друзья,

Что чувства близкие могли б возникнуть между нами.

Я не могу понять, нет, этого понять нельзя.

Пусть будущим судьба распорядится.

Все ж напишите мне из заграницы.

Быть может, дружбы уцелеет хоть крупица.

А я останусь здесь в гостиной,

Я чаем буду угощать друзей и впредь".

А мне нужна изменчивость личины,

Чтоб обрести лицо... плясать, плясать,

Как пляшущий медведь,

Кричать, как попугай,

Вопить, как обезьяна, скорчив мину.

Подышим воздухом в табачном опьяненьи...

А вдруг однажды на исходе дня,

В седой и дымный полдень иль

в розовато-желтый вечер

Она умрет, а я с пером в руке застыну,

Над крышами - покровы дыма и тумана,

И на мгновенье

Я погружусь в сомненья,

Не разобравшись в чувствах, не поняв,

Глупо или мудро, поздно или слишком рано...

Быть может, лучше будет ей за той, последней

гранью!

Да, торжествует музыка в осеннем умираньи,

И если уж о смерти наши речи,

Какое право улыбаться будет у меня?

Перевод Я. Пробштейн

ПРЕЛЮДЫ

I

Наступает зимний вечер,

Пахнет пищей в переулках.

Бьет шесть.

Дни в окурках и в прогулках.

Ливню с ветром - течь и сечь,

И свирепая картечь

Листьев, слипшихся комками,

Ветошь - вести с пустырей,

И стучатся струи сами

В