Гейне Генрих
«Луккские воды»

-- Это, вероятно, кое с кем уже случалось, господин маркиз.

-- Клянусь вам нашей лоретской бргоматерью и говорю вам как честный человек, -- продолжал он, -- стихи эти не имеют себе равных. Как вам известно, вчера вечером я был в отчаянии, так сказать au desespoir1, когда судьба лишила меня обладания моею Юлиею, и вот я принялся читать эти стихи, по одному стихотворению всякий раз, когда приходилось вставать, и в результате это равнодушие к женщинам так на меня подействовало, что мне стали противны мои любовные страдания. Именно то и прекрасно в этом поэте, что он пылает только к мужчинам -- горячею дружбою; он отдает нам предпочтение перед женщинами, и уж за одну эту честь мы должны быть ему благодарны. В этом он более велик, чем все остальные4 поэты; он не льстит пошлому вкусу толпы, он исцеляет нас от нашей страсти к женщинам, несущей столько несчастий... О женщины, женщины ! Тот, кто освободит нас от ваших оков, будет благодетелем человечества. Вечно приходится сожалеть, что Шекспир не употребил на это свой выдающийся драматический талант, ибо, как я впервые прочитал здесь, он, оказывается, питал чувства не менее благородные, чем великий граф Платен, который говорит о Шекспире в одном из своих сонетов:

__________________

1 В отчаянии (фр.).

281

Ты не подпал девическому нраву,

И только дружбу ты ценил на свете, Твой друг тебя спасал из женской сети, В его красе твоя печаль и слава.

В то время как маркиз с жаром декламировал эти слова и на языке его словно таял чистейший навоз, Гиацинт корчил гримасы самого противоположного свойства, вместе и сердитые и одобрительные, и наконец сказал:

-- Господин маркиз, вы говорите как книга, и стихи текут у вас опять так же легко, как сегодня ночью, но содержание их