Брейтенбах Брейтен
«Не пером, но пулеметом»

а в небесах

дымные вымпелы и несмолкающий рев

пламени заключенного в реактивных моторах

мы ничто

нам не о чем говорить

ты хмуришься в предвкушении

утомительно долгого рейса

я подавлен

неизбежностью возвращения

в убеленный сединами город

сердце сединами убеленное

я довольствуюсь пивом, ты лимонадом:

"не забудь, передай приветы всем тем

впрочем, ты знаешь, кому..."

"скоро ли свидимся снова

поди угадай..."

слова глотаются

и переваренные навек выпадают из памяти

объявляют посадку

словно ветра порыв ниоткуда и мимо

ты возвращаешься на родину

она не моя

ты возвращаешься на родину

она больше не моя

* Стихотворение примыкает к книге "Одно лето в раю", где

все главы озаглавлены датами, последняя - 30 марта 1973 г.,

т.е. 12 апреля Брейтенбах уже был в Париже.

КАЗНЬ ГАРРОТОЙ

Сальвадору Пуйгу Античу

Там, в камере, ждут накрахмаленные господа,

черные костюмы, сигаретки на нижних губах,

и у каждого муха на лбу;

в тихой тюрьме в умирании ночи

шаги прозвучат, словно выстрелы в упор.

Выстрелы в ночь, туда, где ни врага, никого;

он будет плотно пристегнут к деревянному стулу,

и воротник замкнется у него под затылком

(он не должен захрипеть - это некрасиво);

палач за его спиной, за его головой, за его душой

начинает вращенье стального винта

рукою, что проклята до скончанья веков,

пока не сломаются шейные позвонки.

Слишком для многих день никогда не настанет.

Во дворце под надежной охраной, как муха в утробе гнилой,

сидит палач-старикашка, заплывший жиром,

он проводит концом языка по вставным зубам;

шаги звучат, возбуждая его ослабевшее сердце.

* Борец каталонского Сопротивления, казненный гарротой

(удушением) в феврале 1974 года.

КНИГИ, ОНИ ЖЕ БОМБЫ

Моему мертвому брату, Тиро

Был живым чернокожий человек по имени Тиро, Абрахам

(и Тиро лежит в луже крови),

он хотел в университете научиться наукам

(и Тиро лежит в луже крови),

стал преподавателем, воспитывать, учить

(и Тиро