Завьялов Сергей
«Оды и эподы»

* * *

Я памятник воздвиг себе тебе под ним ты дремлешь теплея домашней наготой

ты жива или обманывает мрамор надгробия

Воздвиг своим надеждам покров его плиты укрыл их как мальчика в постели увлажненной соблазном сна

Нерукотворный мир Тихо осеннее кладбище плоти

TA IDIWTIKA (1985)

CТИХИ К 40-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ

Все хорошо и ночи почти светлы мы остановились с тобой на углу у трамвайного поворота я оглянулся газетный лист на стене эти старые фото солдаты в нелепых больших галифе чубы пилотки освобожденный Белград

И эти советские танки в чавкающей весенней грязи Пруссии Померании Бранденбурга километры пшеничных полей братские кладбища

Прозвенел трамвай и мы перешли проспект нас не скорчила память

Все хорошо даже разглядывать старые фото.

* * *

разбуди мое слово о шарик катящийся чернильною нитью строки искалеченное всплеском ее восклицаний от них на морозе этой страшной пьяной зимы остался лишь пар дыхания от мгновенной улыбки

И душа как избитый подросток рыдает спрятаться чтобы не видел никто

О как горька эта тяжесть моих одеяний ступени пути моего тяжелы и крик то ли из сна то ли из памяти гулко скачет по ним

Ничего не скзаать

Освободи успокой этот оперный клекот в мозгу о шар металлический в синей жиже чернил

* * *

На своем языке говорить в неокрепшем бессилии звука где так внятен и резок синтаксиса колченогий аллюр ведь не уйти ты не волен в самослуженье в осязанье сцеплений своих снизив голос до шепота пульса в венозной крови

познавшей излучины тела

В УЩЕЛЬЕ ГАРНИ

К себе самому пробираюсь пилигримом горной горней стези В идиотии каприза (раза два сверкнет Арарат) кущи мои разобью

И я не подданен тебе Хайастан земля ханаанеянок (их зрачки целомудрены голеней крепость и власть) Хайастан пустыня с синими швами теней