Мандельштам Осип
«Стихи 1930 — 1937 »

Чтобы в уши, глаза и глазницы

Флорентийская била тоска.

Не кладите же мне, не кладите

Остроласковый лавр на виски,

Лучше сердце мое расколите

Вы на синего звона куски…

И когда я усну, отслуживши,

Всех живущих прижизненный друг,

Чтоб раздался и шире и выше —

Отклик неба во всю мою грудь.

9 — 19 марта 1937. Воронеж

«Заблудился я в небе — что делать…» [Вариант]

Заблудился я в небе — что делать?

Тот, кому оно близко, — ответь!

Легче было вам, Дантовых девять

Атлетических дисков, звенеть,

Задыхаться, чернеть, голубеть.

Если ты не вчерашний, не зряшный, —

Ты, который стоишь надо мной,

Если ты виночерпий и чашник —

Дай мне силу без пены пустой

Выпить здравье кружащейся башни —

Рукопашной лазури шальной.

Голубятни, черноты, скворешни,

Самых синих тонов образцы, —

Лед вчерашний, лед выше! — лед вешний,

Облака, обаянья борцы, —

Тише: тучу ведут под уздцы.

9 — 19 марта 1937. Воронеж

Может быть, это точка безумия,

Может быть, это совесть твоя —

Узел жизни, в котором мы узнаны

И развязаны для бытия.

Так соборы кристаллов сверхжизненных

Добросовестный луч-паучок,

Распуская на ребра, их сызнова

Собирает в единый пучок.

Чистых линий пучки благодарные,

Собираемы тонким лучом,

Соберутся, сойдутся когда-нибудь,

Словно гости с открытым челом, —

Только здесь, на земле, а