Гандельсман Владимир
«Новые рифмы (стихи)»

так, чтоб не очнуться

было нельзя

бабочка пророчится,

двуглаза.

30 апреля 2000

* * *

Кириллу Кобрину

О, по мне она

тем и непостижима,

жизнь вспомненная,

что прекрасна, там тише мы,

лучше себя, подлинность

возвращена сторицей,

засумерничает ленность,

зеркало на себя засмотрится.

Ты прав, тот приемник,

в нем поет Синатра,

я тоже к нему приник,

к шуршанью его нутра,

это витанье

в пустотах квартиры,

индикатора точки таянье,

точка, тире, точка, тире.

Я тоже слоняюсь из полусна

в полуявь, как ты,

от Улицы младшего сына

до Четвертой высоты.

Или заглядываю в ящик:

марки (венгерские?) (спорт?),

и навсегда старьевщик

из Судьбы барабанщика, - вот он,

осенью, давай, давай, золотись,

медью бренчи,

в пух и прах с дерева разлетись,

Старье берем прокричи.

В собственные ясли

тычься всем потом.

Смерть безобразна, если

будет ее не вспомнить потом.

5 мая 2000

Из цикла "Вариант Медеи"

1. Портрет

Утопленница ты своих страстей,

то пленница, то вопленница их,

растленное, придонное растенье,

с колхидской ночью проклятой в зеницах.

Когда твое нутро морские звезды

жгут ревностью, шипя в кишках, и горлом,

как риф коралловый, растут угрозы,

ты вырыта в себя глубоким кряжем горным.

Колеблемы, как мертвые сады,

в тебе пошатываются полумысли

двумерные и вдруг, как электрические скаты,

сверкают в третьем измереньи, в слизи,

и ты, распутница, из водорослей вырвав

себя, над толщею воды стряхнув сомненья,

когтишь своих страстей и нервов

комок, из собственной взлетая тени.

2. Песенка

Песенку бубнит придурковатая,

голова болит продолговатая.

- Где ты так сошла с ума?

- Я-то? - Ты-то. - Я-то? - Ты-то. - Я-то? Я

не знаю сама.

- Слушай, слушай, входит папа в комнату,

в темную такую, смотрит томно в ту

сторону, где я лежу,

на себя гляжу я, папой обняту,

и в страхе дрожу.

- Что ты тут такое, папа, делаешь

с девою, со мной? Ты, папа, деву ешь.