Гейне Генрих
«Флорентийские ночи»

Так наивно и уныло были уложены его волосы, платье так жалостно болталось на хлипком теле, свою бамбуковую тросточку он носил так манерно, что неизменно напоминал мне юных пастушков с палками, украшенными бантами, в ярких курточках и штанишках. Такие пастушки жеманничают в нынешних пасторалях.

И походка Беллини была такая девически-лирически эфирная,-- словом, весь он в целом был точно вздох en escarpins1. У женщин он имел большой успех, но сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь внушил пылкую страсть. Для меня самого в его облике было что-то непреодолимо комическое, основание к чему давала его французская речь. Хотя Беллини прожил во Франции много лет, говорил он по-французски так плохо, как вряд ли умудрились

--------------------------

1 В бальных башмаках (фр.).

бы говорить даже в Англии. Мне не следовало определять его говор эпитетом "плохой",--"плохо" тут звучит слишком хорошо. Надо бы сказать отвратительно, постыдно, сокрушительно. В обществе, когда он, уподобясь палачу, четвертовал злосчастный французский язык и невозмутимо выкладывал свои сногсшибательные coq-a-l'аnе1, казалось, что вот-вот грянет гром и наступит конец света. Гробовая тишина водворялась в зале, все лица

становились бледнее мела или краснее киновари, выражая смертельный ужас; женщины не знали, то ли им падать в обморок, то ли спасаться бегством; потрясенные мужчины в растерянности смотрели, не забыли ли они надеть панталоны. А страшнее всего, что вместе с испугом люди задыхались от конвульсивного смеха. Потому-то находиться в обществе близ Беллини было и жутковато, и вместе с тем заманчиво. Случалось, его невольные

каламбуры носили лишь увеселительный характер и в своей смехотворной нелепости напоминали дворец его соотечественника князя Паллагониа, который Гете в своем Итальянском путешествии"