Ханинаев Виталий
«Три яйца, или Пистолет в задницу»

Вот такая-то точка в судьбе...

Не плачь.

Может быть, я и в любви профан.

Но иначе не прервать роман.

Лужа - это тот же океан.

Слушай, это лучше, чем обман.

23 января 1987

* * *

Я нашел другую "Кошу".

Нет, не Кошу, суррогат.

В очередности все той же

рассказал, что я женат.

Что есть дом, как птицам клетки,

где жуют, но не живут.

Что есть Юля с Женей - детки,

меня папою зовут.

Что работа неплохая,

что недавно отлюбил.

На вопрос: "А кто такая?"

Я ответил, что "забыл".

Ложь кому-то во спасенье,

а кому-то боль да боль.

Мне хотя бы на мгновенье

снова сблизиться с тобой...

Мне один есть выход, боже,

пока молод и могу,

кочевать от "Коше" к "Коше",

как кузнечик на лугу.

Вспоминать о первой Коше,

о своей любви большой.

И делить с другою ложе

телом, и болеть душой...

Притаилась за дверями

тень, ее скрыл полумрак.

Что ж ты друга потеряла?

Он теперь никто, а так.

К зеркалам, чтоб отпустило,

но мой конь пустился вскачь.

Отраженье загрустило

и исчезло... Плачь не плачь.

11 мая 1987

* * *

Брату Эрику

А в комнате мышка шуршала,

и выла за дверью метель,

и кошка, как в марте, визжала,

но это гостям не мешало

свою кочегарить постель.

Сверчок появился в пространстве,

транзитом дополз до толчка.

Он тоже замечен был в пьянстве,

но пары сплелись в братском танце,

и им наплевать на сверчка.

Но вот через форточку хобот

до люстры хрустальный достал.

Вот падающей люстры грохот,

и нечеловеческий хохот

раздался в отдельных местах.

От форточки все замерзают,

решают, закрыть бы кому.

Ах, если бы здесь был хозяин,

но он улетел, все же знают,

спецрейсом да на Колыму.

А в комнате мышка шуршала,

и выла за дверью метель,

и кошка, как в марте, визжала,

но это гостям