Коркия Виктор Платонович
«Свободное время (стихи и поэмы)»

Очнись, Великий Государь!

Послушай, что поют в острогах.

Не слышит, ирод, смотрит в рот,

как гражданин на самодура.

Сперва цари идут в народ

и лишь вослед - литература.

Литература - это я.

Но кто об этом знает ныне?

Не слышит русская земля

глас вопиющего в пустыне.

Златая цепь добра и зла

облагороживает лица,

и от двуглавого орла

рождается стальная птица.

Она взлетает, как топор,

взлетает - и садится в лужу.

Но этот пламенный мотор

в себе подозревает душу!

И не одну, а тонны душ,

а - кубометры, киловатты,

где все: и глад, и мор, и сушь,

и сплошь и рядом - демократы!

Где кто не с нами - против нас,

и любера, и хор цыганский,

где и ВАСХНИЛ, и ВХУТЕМАС,

и мертвый час резни гражданской,

и клок боярской бороды,

и Оружейная палата,

и три столетия Орды

внутри душманского халата,

и Колыма, и Сталинград,

и к звездам райская дорога,

и Бог, что пусть не во сто крат,

но вдвое больше полубога!

И в том, что Он - и миф, и взрыв,

и формула, и откровенье,

такой интим, такой наив,

такое светопреставленье!..

По-бычьи на брегах Невы

мычит священная корова,

и гордо восседают львы

на яйцах из гнезда Петрова.

Я вас люблю, цари зверей,

я вас люблю, цари природы,

я вас люблю, цари царей,

люблю, но я - другой породы.

Я тот, кто выпал из гнезда,

кому нет времени и места.

Гори, гори, моя звезда!

Идет на бойню марш протеста.

Осатанел глагол времен,

и социальная нирвана

с цепи спустила Тихий Дон

безалкогольного дурмана.

Не стало истины в вине,

и робот выжимает соки,

дабы прочухались на дне

в своем отечестве пророки.

Но я еще не весь опух,

не упиваюсь самоедством

и раздражаю русский дух,

из цели сделавшийся средством.

Вотще помадою губной

меня помазала столица.

В России клетки нет грудной,

где не