Коркия Виктор Платонович
«Свободное время (стихи и поэмы)»

Но эта курочка смогла

снести яички при Батые.

Как на закате купола,

горят скорлупки золотые!..

Такой наив, такой интим,

такая мирная планида!..

В своих скорлупках мы сидим

и не показываем вида.

Нас тьмы и тьмы. Нам нет числа.

Да мы и не вникаем в числа,

не зная ни добра, ни зла,

ни политического смысла.

Мы сон вкушаем наяву

и пьем денатурат без меры,

но уж когда спалим Москву

во имя родины и веры,

тогда как треснет скорлупа,

ужо друг дружку позабавим:

кишкой последнего попа

последнего царя удавим

и понастроим лагерей,

и проведем газопроводы

в раю без окон без дверей,

где все рабы своей свободы.

...Посередине жития,

один как перст себе подобный,

все чаще ощущаю я

животный страх, но смех утробный

небрежный плод мужских забав,

бессонниц, легких вдохновений

пикантней всех других приправ.

На помощь, мой веселый гений!

Люблю тотальное добро!

И что есть силы, что есть мочи

люблю влагалища метро,

открытые до часу ночи!..

И я жуирую с толпой,

как политрук с Прекрасной Дамой,

и скрещиваю взгляд слепой

с международной панорамой.

Так, незадачливый жуир,

который о любви воркует,

я открываю третий мир,

который сам с собой воюет.

Очередной иллюзион.

Апостол Петр стреляет в папу.

Царь Петр клеймит его в ООН

и поднимается по трапу.

Аплодисменты. Все о'кэй!

Парад-алле антиутопий.

И продолжается хоккей

по всей безъядерной Европе.

На страже мира - страж ворот.

И маска от лица спасает.

Бросок! Удар ногой в живот!

Счастливчик клюшкой потрясает.

И рев, и вой, и свист, и стон

на полпути из грязи в князи

и вскакивает стадион

в нечеловеческом экстазе!..

Любви неистовой такой

не знал на поле Куликовом

Лжедмитрий, некогда Донской,

и пал в побоище ледовом.

Красивый труп еще дышал,

не понимая, что случилось,

но Юрьев день жидов прижал,

и сердце Грозного смягчилось.

И он тогда пришил сынка,

назначил Ермака Малютой,

завел в