Коркия Виктор Платонович
«Свободное время (стихи и поэмы)»

и начал брать оброк валютой.

Но поп тишайший, Аввакум,

мутил народ, и Стенька Разин

разжег пожар из мрачных дум

и стал Петру огнеопасен.

И Петр, естественно, решил

загнать Америку соседу,

пришил сынка, но поспешил

грозить в Афганистане шведу.

И чтобы не сойти с ума,

он сотворил себе кумира.

Но, к счастью, Англия - тюрьма,

где в моде варварская лира.

Хан Карл-Адольф-Наполеон

разбил казаков и калмыков,

но дикий бабий батальон

прогнал дванадесять языков.

Екатерина, сгоряча

прорвав блокаду "Англетера",

пришила мужа-пугача

и вышла замуж за Вольтера.

Их первый сын блистал умом,

второй пять лет на Мальте правил,

а третий умер перед сном,

но в рамках самых честных правил.

Так Пушкин, веривший в судьбу,

был заточен в Святые горы,

где описал, уже в гробу,

ветхозаветный залп "Авроры".

Но мода - деспот меж людей,

знакомых с властью брадобреев.

Генералиссимус идей

любил арапов и евреев.

Он обобщил своих князей

и, верный классовому чувству,

в Кремле устроил дом-музей,

где плакал от любви к искусству.

Любви неистовой такой...

но нет, не начинать же снова!

Пусть молвит кто-нибудь другой

в другие дни другое слово!

А я пойду своим путем,

путем завещанным, старинным

за гением и за скотом

и вслед за Богом триединым!

Пряма, как Ленинский проспект,

во мне История петляет,

и счастья типовой проект

не зря мой краткий курс питает.

Увы, боюсь войти во вкус,

но трусоват, как Ваня бедный,

люблю я варварскую Русь

любовью странной, безответной.

Люблю - и если зря, пусть зря,

пусть не по праву первородства,

но не по манию царя,

а по наитию сиротства!

На то, что Летопись мою

продолжит Время, уповаю.

А я, что вижу, то пою,

а что пою, - то отпеваю!..

Дела давно минувших дней,

свежи газетные преданья!..

Живая очередь теней

в потомках ищет оправданья.

И перед мысленной чертой,

еще не преданный без лести,

я тоже в очереди той

торчу, как