Лермонтов Михаил Юрьевич
«Боярин Орша»

Покуда я не отомстил;

Что не могу поднять меча,

Что на руках моих, с плеча

Омытых кровью до локтей

Злодеев родины моей,

Ни капли крови нет твоей!.."

"Старик! о прежнем позабудь...

Взгляни сюда, на эту грудь,

Она не в ранах как твоя,

Но в ней живет тоска-змея!

Ты отомщен вполне, давно,

А кем и как - не всJ ль равно?

Но лучше мне окажи, молю,

Где отыщу я дочь твою?

От рук врагов земли твоей,

Их поцелуев и мечей,

Хоть сам теперь меж ними я,

Ее спасти я поклялся!"

"Скачи скорей в мой старый дом,

Там дочь моя; ни ночь, ни днем

Не ест, не спит, всJ ждет да ждет,

Покуда милый не придет!

Спеши... уж близок мой конец,

Теперь обиженный отец

Для вас лишь страшен как мертвец!"

Он дальше говорить хотел,

Но вдруг язык оцепенел;

Он сделать знак хотел рукой,

Но пальцы сжались меж собой.

Тень смерти мрачной полосой

Промчалась на его челе;

Он обернул лицо к земле,

Вдруг протянулся, захрипел,

И - дух от тела отлетел!

К нему Арсений подошел,

И руки сжатые развел,

И поднял голову с земли:

Две яркие слезы текли

Из побелевших мутных глаз,

Собой лишь светлы, как алмаз.

Спокойны были все черты,

Исполнены той красоты,

Лишенной чувства и ума,

Таинственной, как смерть сама.

И долго юноша над ним

Стоял раскаяньем томим,

Невольно мысля о былом,

Прощая - не прощен ни в чем!

И на груди его потом

Он тихо распахнул кафтан:

Старинных и последних ран

По ней кровавые следы

Вились, чернели, как бразды.

Он руку к сердцу приложил,

И трепет замиравших жил

Ему неясно возвестил,

Что в буйном сердце мертвеца

Кипели страсти до конца,

Что блеск печальный этих глаз

Гораздо прежде их погас!..

Уж время шло к закату дня,

И сел Арсений на коня,

Стальные шпоры он в бока

Ему