Жуковский Василий Андреевич
«Марьина роща»

Услад; заря начинает уже заниматься.

- Ах! несчастная! - воскликнул Услад. - Какая участь!

И этот убийца жив!.. Нет, божий угодник, клянусь у ног твоих...

- Услад, не клянись напрасйо, - ответствовал старец, - небесное правосудие наказало Рогдая: он утонул во глубине Яузы, куда занесен был конем своим,л испугавшимся дикого волка.

Усмири свое сердце, друг мой; скажи вместе со мною; вечное милосердие да помилует убийцу Марии!

Услад утихнул.

- Очи мои прояснились, - воскликнул он и простерся к ногам священного старца. - Она сохранила ко мне любовь и за гробом.

Отец мой, тебе, воспоминанию и служению бога посвятится отныне остаток моей жизни.

Заря осветила небо, и лес оживился утренним пением птиц.

Старец првел Услада на берег Яузы и, указав на деревянный крест, сказал:

- Здесь положена твоя Мария.

Услад упал на колена, прижал лицо свое, орошенное слезами, к свежему дерну.

- Милый друг, - воскликнул он, - бог не судил нам делиться жизнию: ты прежде меня покинула землю; но ты оставила мне драгоценный залог твоего бытия - безвременную твою могилу.

Не для того ли праведная душа твоя оставляла небо, чтоб указать мне мое пристанище и прекратить безотрадное странничество мое в мире? Повинуюсь тебе, священный утешительный голос потерянного моего друга; не будет прискорбна для меня жизнь, посвященная гробу моей Марии: она обратится в ожидание сладкое, в утешительную надежду на близкий конец разлуки.

Услад поселился в обители Аркадия: на гробе Марли построили они часовню во имя богоматери. Прошел один год, и Услад закрыл глаза святому отшельнику. Еще несколько лет ожидал он кончины своей в пустынном лесе; наконец и его последняя минута наступила: он умер, приклонив голову к тому камню, которым рука его украсила цргилу Марии.

И хижина отшельника Аркадия, и скромная часовня богоматери, и камень, некогда покрывавший могилу