Дельвиг Антон Антонович
«Стихотворения, не вошедшие в сборник 1829 года»

Я ль от старого бежала,

В полночь травы собирала,

Травы с росами мешала,

Все о воле чаровала.

Птичке волю, сердцу волю!

Скоро ль буду я вдовою?..

Дайте, дайте погуляю,

Как та рыбка по Дунаю,

Как та рыбка с окунями,

Я, молодка, с молодцами,

Как та рыбка со плотвою,

Я с прилукой-красотою!

Как у нас ли на кровельке,

Как у нас ли на крашеной

Собиралися пташечки,

Мелки пташечки, ласточки,

Щебетали, чиликали,

Несобравшихся кликали:

"Вы слетайтесь, не медлите,

В путь-дороженьку пустимся!

Красны дни миновалися,

Вдоволь вы наигралися,

Здесь не ждать же вам гибели

От мороза трескучего!"

Государь ты мой батюшка,

Государыня матушка!

Меня суженый сватает,

Меня ряженый сватает;

Поспешите, не мешкайте,

Меня поезду выдайте,

С хлебом-солию, с образом,

С красотой проходящею!

Мне не век вековать у вас,

Не сидеть же все девицей

Без любви и без радости

До ворчуньи ль до старости.

Сладкие слезы первой любви, как роса, вы иссохли!

– Нет! на бессмертных цветах в светлом раю мы блестим!

Юноша

Сладко! Еще перечту! О, слава тебе, песнопевец!

Дивно глубокую мысль в звучную ткань ты облек!

В чьих ты, счастливец, роскошных садах надышался весною?

Где нажурчали ручьи говор любовный тебе?

Гений поэта

Где? Я нашел песнопевца на ложе недуга, беднее

Старца Гомера, грустней Тасса, страдальца любви!

Но я таким заставал и Камоэнса в дикой пещере,

Так и Сервантес со мной скорбь и тюрьму забывал!

За что, за что ты отравила

Неисцелимо жизнь мою?

Ты как дитя мне говорила:

"Верь сердцу, я тебя люблю!"

И мне ль не верить? Я так много,

Так долго с пламенной душой

Страдал, гонимый жизнью строгой,

Далекий от семьи родной.

Мне ль хладным быть к любви прекрасной?

О, я давно нуждался в ней!

Уж помнил я, как сон неясный,

И ласки матери моей.

И много ль жертв мне нужно было?

Будь непорочна, я просил,

Чтоб вечно я душой унылой

Тебя без ропота любил.

1829 или 1830

Долго на сердце хранит он глубокие чувства и мысли:

Мнится, с нами, людьми, их он не хочет делить!

Изредка, так